Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он уселся в уголке, лицом к двери. Вскоре на пороге появилась хрупкая, темноволосая девушка в красном шарфе. Она спокойно огляделась, а когда Кент помахал ей, улыбнулась, кивнула и направилась в его сторону.
— Я вам очень благодарна, — сказала она, расстегивая молнию куртки и разматывая шарф.
Самая обычная девушка, лет двадцати трех, карие глаза, темные волосы, подстриженные немного выше плеч. Она небрежно заправила их за уши, что придало ей деловитый и немного суровый вид. На макушке у нее, точно шапочка, лежали снежные хлопья. Девушка села и как ни в чем не бывало стряхнула снег на пол.
— Не за что, — ответил Кент.
Он не знал, сердиться ему или улыбаться. Лицо незнакомки было болезненно бледным, под глазами темнели тени, но тем не менее она выглядела очень собранной и энергичной. Почему же тогда так уклончиво разговаривала с ним по телефону?
— Меня зовут Поуни, — негромко сказала девушка.
— Кент, — представился он, пожимая протянутую, еще влажную от снега руку.
— Вы не возражаете, если я, прежде чем вам что-то рассказывать, задам пару вопросов?
Кент поразмыслил.
— Не обещаю, что я на них отвечу.
— Вы в Йемене живете постоянно?
— Нет. Я приехал домой в отпуск и узнал, что теперь меня направляют туда.
— А в какой город вы едете?
— В Мукаллу.
Поуни вздохнула с облегчением и улыбнулась.
— Это замечательно! Туда-то мне и надо. Послушайте, вы не могли бы взять меня с собой… в качестве няни или кого-нибудь еще?
— Няни?!
Она закивала.
— У вас дети есть? Я могла бы…
Кент отрицательно покачал головой. И Поуни огорченно вздохнула.
— Жалко. Няней было бы проще всего. Это никого бы не удивило, понимаете? А чем вы там будете заниматься?
Он положил руки на стол и наклонился вперед.
— Послушайте, мне кажется, вам пора объяснить мне, в чем, собственно, дело.
Поуни помолчала, недоверчиво разглядывая его, словно пытаясь понять, что он за человек. Видно было, что собеседник интересует ее вовсе не как мужчина, а как личность. Однако Кента такое отношение устраивало куда больше.
— Я про вас ничего не знаю, — произнесла она наконец. — Могу ли я довериться вам? В смысле, если я вам все расскажу, обещаете ли вы, что никому ничего не скажете, даже если окажется, что помочь мне вы не в силах?
Кент в свою очередь внимательно посмотрел на нее. Лицо встревоженное, но взгляд открытый, прямой. Совсем не похожа на контрабандистку, торговку наркотиками или какую-нибудь психопатку, сдвинутую на политике.
— Что, речь идет о чем-то незаконном или аморальном? — спросил он.
Поуни поморщилась.
— Ну, не знаю, как и сказать…
— Боюсь, я вам ничем не смогу помочь. — И Кент сделал движение, собираясь встать.
— Нет-нет, подождите! Пожалуйста! Пока что вы моя единственная надежда!
Быть может, его подкупило именно то, что девушка держалась так искренне, без всяких этих женских штучек. Когда ему строили глазки, кокетливо хлопали ресницами или напускали на себя умоляющий вид, Кент всегда чувствовал, что им пытаются манипулировать. А он этого не любил. Но Поуни смотрела ему прямо в глаза, как мужчина.
— Если речь идет о наркотиках или о чем-то таком, я молчать не буду, не рассчитывайте, — предупредил он, снова опускаясь на низкое сиденье.
— Да что вы! Ничего подобного! Понимаете…
Она огляделась. Люди за столиками были заняты своими проблемами, к тому же в зале играла восточная музыка — негромкая, но ее заунывные переливы заглушали голос.
— Вы слышали про Кри Уолкер?
Еще бы он не слышал про Кри Уолкер! Любой канадец, хоть немного интересующийся тем, что происходит в мире, слышал о девушке, которую взяли в заложницы мятежники из Йемена. А у Кента к тому же были свои причины знать это имя. Именно из-за неспокойной обстановки в стране тамошнее правительство так торопилось с возведением новой правительственной резиденции на побережье. По той же причине фирма оформила двойную страховку на всех, кто должен был участвовать в строительстве. И предприняла еще кое-какие меры предосторожности.
— Слышал, — ответил он.
— Кри — моя сестра. А здесь никто и пальцем не шевелит, чтобы ей помочь! Мне надо попасть в Йемен, чтобы ее спасти.
2
Кент уставился на Поуни, разинув рот, точно рыба, которую вытащили из родной стихии.
— Вы что, спятили? — осведомился он так громко, что сидящие за соседними столиками оглянулись на них с любопытством.
Кент спохватился и понизил голос:
— Вы собираетесь поехать туда — а дальше? Голыми руками уничтожить целую банду террористов, как какой-нибудь герой из паршивого боевика, и вырвать у них свою сестру? Да вас просто убьют! А может, и вашу сестру заодно.
Поуни твердо смотрела ему в глаза.
— Я не собираюсь совершать никаких необдуманных поступков. Главное, что нам нужно, — это хоть какие-то известия. Нам ничего не говорят. Родители просто с ума сходят от беспокойства, и я…
— Ну да, а если и вторая дочь окажется в заложницах, им станет куда лучше! — насмешливо протянул Кент.
— Послушайте, — сказала Поуни ровным тоном. — Не будете ли вы так добры не лезть не в свое дело? Я вовсе не нуждаюсь в ваших поучениях, ясно? Я знаю, что делаю и что собираюсь сделать. Все, что мне надо знать, — это согласны ли вы помочь мне?
Сказано было прямо, даже грубовато, но Кент не обиделся. Ему вообще было несвойственно выказывать перед женщинами свое мужское превосходство. Обычно бывало как раз наоборот.
— Извините, — улыбнулся он. — Меня попросту раздражает все, что связано с Аравийским полуостровом. Все эти проклятые горы и пустыни, плохо налаженный быт…
— А мне казалось, что Йемен — довольно культурная страна…
— Была. Но теперь тамошний правитель висит на волоске, и вовсю идет охота за мятежниками. Ничтожного повода достаточно, чтобы человека казнили.
— Вот видите! — воскликнула Поуни. — И я о том же! Никому нет дела до моей сестры. Никто даже пальцем не шевельнет, чтобы узнать, где ее держат! А уж тем более — спасти!
Кент с недоумением посмотрел на девушку.
— Совершенно не представляю, что вы можете сделать. И потом, почему бы вам просто не отправиться туда самой, если уж вам так хочется? Зачем такая таинственность?
— У меня хватило глупости рассказать в Министерстве внешней политики, куда
