— Ладно, раков в сторону. Слетаю в Ирхайск, дня на три-четыре. С собой привезу социолога, хорошего полевика и журналюгу — пусть оценит местные СМИ. Со всеми — контракт на неделю. На меньшее людей не нанимаю. Усек?

— Согласен. Самолет туда летит в десять вечера, думаю, имеет смысл с тобой пересечься где-то в два, я тебя постараюсь ввести в тему.

— Ладно.

* * *

— Толька, твой Котелков заснул там что ли?

— Погоди. Похоже он заказ берет. Гусар, раз ты в инете, посмотри Ирхайск.

Олег напечатал непривычное слово, запустил поиск.

— Двадцать шесть ссылок. «Нападение на инкассатора» — криминальная хроника. Еще один криминал: налет… частный сектор… украдено восемь кур-несушек и гусь… с чего же попали несушки в криминальную хронику?… ясно, угрожали хозяйке имитацией автомата Калашникова. Широко живем. Еще. Чего-нибудь не криминальное будет? Ага, есть, «администрация предприятия предложила своим работникам взять в счет долга по зарплате, запасные части асфальтовых катков». Жалко работяг. Так, спорт: третье место на юношеском чемпионате России по футболу на льду получила команда Первого лицея Ирхайска. Ага, вот и городской портал. Сделано бедно, но кое-какая информация есть.

Толик, которому все равно делать было нечего возле молчавшей трубки, заглянул через дружеское плечо.

— Даже карта есть. Классический расклад: сам городишко в излучине, заречье, еще в стороне посад на отшибе. Чего там написано?

— Не так и много. Ландшафт холмистый, тайга. Лоси, кабаны, косули. Водился соболь, сейчас вымирает. А вот и история. Древнее городище на берегу Ирхая, чье городище — неизвестно, бронзовый век. Так. Вот и наши появились: «в 1590-м году атаман Федор Чур пришел на реку Ирхай и покорил племя тупхкарей под высокую руку государеву». Операция явно оказалась непростой — с той поры о судьбе тупхкарей ничего не слышно, да и здесь не написано.

— Типичный пример радикальной ассимиляции. Надо бы проверить: в этом городишке слово «Чур тебя!» является угрозой или шуткой.

— Так. Крупный пожар, статус уездного центра. 1771 год — капитан Мейендорф с полуротой инвалидной команды отстоял острог от пугачевского атамана Дудака. Первый пароход на Ирхае, ветка от Транссиба. Ученый российского значения — лингвист Машенькин, записывал старобрядческие предания, создал словарь эвенкийского языка. Еще есть ВИПы? Большевик Дыбальский, сослан в 1914-м году в Ирхай за антивоенную пропаганду. После Октября создал местную Красную гвардию и возглавил местное же ЧК. В 1919 году замучен колчаковскими войсками.

— Надеюсь, зверски, — заметил Толик.

— Вот и сегодняшний день. Триста десять тысяч и пятьсот три жителя — второй по величине город в области. Промышленность: Завод «Красный каток», ЦБК, завод по производству строительных материалов. Театр драмы, два кинотеатра, дом культуры от «Катка», филиал Омского университета, педагогическое училище. Достопримечательности: собор Иоанна Крестителя — сейчас в нем загс, развалины острога. Памятники: Иннокентий Машенькин, Владимир Ленин, бюст большевика Дыбальского. Благодаря деятельности городской администрации, экологическая обстановка за последние восемь лет значительно улучшилась.

— Это надо понимать так: промышленность заглохла и в Ирхай не течет ничего опаснее городских фекалий. Я полюбил заочно этот несчастный городок. У меня уже возникло желание отправиться туда, чтобы спасти от вымирания остатки соболя и работяг «Красного катка».

В эту минуту его московский собеседник наконец-то обратил на него внимание. Уздечкин слушал внимательно, прижав трубку к уху.

— Когда? Понял. Через Омск? Все, до встречи.

Толька повесил трубку — на столе без дела пролежала минут десять.

— Ну вот, завтра вылетаю в Ирхай. По коням, хлопцы.

На обратном пути друзья зашли в циничное заведение «От заката до рассвета» и сделали еще по две кружки «Невского» под портретом бен Ладена. Пили уже не за прибытие корсара в родную гавань, а в честь завтрашнего отплытия. Толька обещал привезти в родную редакцию мемориальную доску с именем большевика Дыбальского. Потом Уздечкин позвонил какой-то второстепенной знакомой и начал рассказывать о недавно покинутых волжских просторах, улавливая повод для визита. Олег прикончил кружку одним глотком, вставая сжал Толькины пальцы, двинулся к выходу, перепрыгивая вытянутые ноги. О том, что он так и не одолжил баксовую сотку, Олег вспомнил, лишь входя в метро.

Общий расклад: только без раков. Микола пошел на слив. «Из кота того сделали шапку» Брошу все и уеду в Ирхайск! Катки — пролетарская банда. Заправка перед полетом. «Надо, царь, мне два корыта». Пьяный лис. Три дня и одно слово. Опрос таксистов. Время вывозить камни. Королева красоты Кзыл-Орды. Гусаренко принимает решение. «Дорогая, не пугайся…»

— В этом Ирхайске можно найти приличное пиво?

— Тебе, как любителю экзотики, стоит попробовать «Сибирский ковш» -местная достопримечательность. Этот «Ковш» своей продукцией залил всю область, и все соседние субъекты. Пожалуй, «Ковш», да наш кандидат — самое приличное, что есть в этом городе.

Михаил Котелков и Владислав Лапшин сидели в открытом кафе, на Чистых прудах. До вылета осталось чуть меньше трех часов.

— Я думаю, ты созрел для лекции.

— Грузи по минимуму, — Котелков отхлебнул эспрессо. — Если можно, без раков.

— Кандидата зовут Савушкин. Кончил питерский мед. В начале 90-х вернулся домой и занялся бизнесом. Создал кондитерский цех — зефир от Савушкина во всей области забил украинский. Но потом, в 94-м по дурости полез в политику — когда выбирали мэра, поставил не на того, на кого было надо. По дурости, в смысле, без поддержки таких гениев, как мы с тобой. Победил директор «Красного катка» Назаренко.

— Хорошая фамилия, — улыбнулся Котелков. — Обязывающая. Настоящий батька?

— Угадал. Классический батька и за два года скрутил весь город. Местная элита просто легла под него и зачаточный бизнес в первую очередь. А Савушкин ему кланяться не стал и через год вылетел из Ирхайска с остатками капитала.

Но два года назад Савушкин вернулся, да к тому же, с серьезными деньгами, даже не областного уровня, а выше. Он в Новосибирске занялся кирпичами и прочим соответствующим материалом, как раз под нынешний строительный бум. Здесь тоже взял кирпичный завод, точней, то, что от него осталось. На первом этапе все шло через третьих лиц и о том, что старый враг вернулся, мэр узнал, когда завод уже работал. Да, с таким юридическим обеспечением, что санэпидемстанциями и пожарными было его не сковырнуть. Назаренко не успел очухаться, как Савушкин купил и поднял местный ЦБК. Треть газет в Восточной Сибири — на его бумаге. Так что насчет тотального промышленного здоровья и счастья местных раков я погорячился — кой-какие сбросы в реку пошли. Это Назаренко главный областной экологист — его завод за пять лет не думаю, что выпустил больше пяти катков.