Зрелище, от которого не оторваться.

Оконным театром Лайла развлекалась около получаса, затем сделала себе гнездышко в мягкой постели, и Томас немедленно прыгнул к ней. Она включила телевизор. Переключая каналы, остановилась на повторном показе любимого сериала «Морская полиция. Спецотдел», диалоги из которого знала уже наизусть. Вдобавок взяла айпад, нашла триллер, который начала смотреть в самолете, летевшем из Рима, и устроилась поудобнее.

* * *

В течение следующей недели Лайла установила твердый распорядок дня, которому свято следовала. Томас поднимал ее с постели с точностью будильника. Ровно в семь. И истошным мяу требовал завтрак.

Она кормила кота. Варила кофе, поливала растения в доме и на террасе и заодно посещала соседей при помощи все того же бинокля.

Блонди и живущий с нею любовник – от них не исходили флюиды женатых людей – много ссорились. У женщины имелась тенденция швыряться хрупкими предметами на близкие и дальние расстояния. У мистера Ловкача, на которого, правда, приятно было смотреть, оказались хорошие рефлексы и целая корзина обаяния. Скандалы, почти ежедневные, заканчивались обольщением или взрывами безумной страсти.

По оценке Лайлы, они подходили друг другу. Но долго вряд ли продержатся, сгорят, так сказать, – при такой-то тяге использовать посуду или предметы одежды не по прямому их назначению, даром что спасает манера мужчины уворачиваться, улыбаться и соблазнять.

Азартные игроки, думала Лайла. Горячие, сексуальные азартные игроки, и она очень удивится, если не окажется, что у него кто-то еще есть на стороне.

Малыш и щенок продолжали играть друг с другом, а мать, отец или няня терпеливо вытирали и отмывали следы небольших оплошностей. Родители мальчика по утрам почти всегда уходили в деловых костюмах, что, по мнению Лайлы, свидетельствовало об их весьма успешных карьерах.

«Мартини», как она прозвала четверку друзей, редко пользовались маленькой террасой. Они определенно были из тех, кто обедает каждый день в ресторанах.

Тусовщики редко проводили вечер дома и лихорадочно вращались в вихре веселья.

А «Тело» неустанно совершенствовало свои танцевальные экзерсисы – к ее нескрываемому удовольствию.

Таким образом Лайла наслаждалась представлениями и историями, которые сочиняла каждое утро про персонажей из дома напротив, а потом работала, прерываясь, чтобы поиграть с котом и сходить в магазин, а заодно поглазеть на окрестности.

И вот пошла вторая неделя ее жизни в этой квартире. С утра она отправила клиентам снимки счастливого Томаса, сочинила кровавую битву оборотней, выложила новые посты в блоге и установила две корзинки в кладовой.

Выйдя на улицу, она купила бутылку вина, выбрала несколько дорогих сортов сыра и добавила к ним бисквитики из замечательной кондитерской неподалеку.

А вечером, в начале восьмого, открыла дверь ближайшей подруге, с которой они договорились на сегодня о встрече.

– Вот и ты!

Джули с бутылкой вина в одной руке и букетом душистых лилий в другой все-таки умудрилась обнять ее.

Шесть футов[1]соблазнительных изгибов и копна рыжих волос… Джули Брайант была полной противоположностью Лайле с ее средним ростом, хрупким телосложением и прямыми каштановыми волосами.

– О, какой изумительный загар привезла ты из Рима! Темно-медовый! А я на итальянском солнце превращаюсь в лобстера! – защебетала Джули. – Не то что ты! Выглядишь как с рекламной картинки!

– А кто бы не выглядел так после двух недель в Риме? – польщенная, расхохоталась Лайла. – Одна паста чего стоит! Я же говорила, что куплю вина, – запротестовала она, когда Джули сунула бутылку ей в руку.

– Теперь у нас две, – отмахнулась подруга. – Добро пожаловать домой!

– Спасибо.

Лайла взяла протянутый ей букет, а Джули огляделась.

– Вот это квартирка! Ого-го! А какой интерье-е-ер! Закачаешься! И чем же занимаются эти небедные люди с исключительным эстетическим вкусом?

– Как я понимаю, начинают карьеру с семейными денежками.

– О, как бы мне хотелось быть на их месте!

– Пойдем я поставлю цветы в воду, а потом устрою тебе экскурсию. Джейсон финансист, – крикнула Лайла с порога кухни, оглянувшись на медленно бредущую за ней зачарованную обстановкой Джули. – Только подробностей не выспрашивай, все равно я в этом ничего не смыслю. Любит свою работу и предпочитает теннис гольфу, вот и все, что я про него знаю. Да не столбеней ты так! – хохотнула она. – А Мейси… она дизайнер по интерьерам и, судя по тому, как выглядит эта квартира, можно заключить, что хороший. Планирует заняться этим профессионально, но они раздумывают насчет детей, так что Мейси считает, сейчас не время начинать новый бизнес.

– Они у тебя новенькие, верно? – уточнила Джули. Лайла кивнула. – И уже доверили тебе такие подробности о своей жизни?

– А что я могу с этим поделать? – намеренно скромно потупилась Лайла, разыгрывая мизансцену смущения. – У меня такое лицо. Вызывает доверие. – И они обе расхохотались. – Поздоровайся с Томасом, – отсмеявшись, предложила подруге Лайла. – Мой подопечный, друг и соратник, своим загадочным видом стимулирует воображение…

Джули присела на корточки и погладила киску. Томас, прохаживаясь восьмеркой, терся о ее ноги.

– Еще бы! Какая глубокомысленная кошачья морда!

– Ага. Умная. Будто хочет что-то сказать, но не рассчитывает, что я пойму своим куцым умишком.

Они опять весело посмеялись. Взгляд темно-карих глаз Лайлы стал мягким.

– Домашние любимцы не всегда бывают положительным моментом в работе домоправительницы, – важно сказала она. – Но Томас – по-настоящему явный плюс. От него исходит какая-то магия.

Джули выбрала заводную мышь в корзине с игрушками, и кот немедленно пустился за ней в погоню под дружный смех девушек.

– О, резвунчик! Вот и вся магия!

Джули тыльной стороной кисти поправила прядь волос на лбу, выпрямилась и облокотилась на каменную стойку. Лайла тем временем поставила цветы в прозрачную стеклянную вазу.

– Рим был сказочным? – спросила Джули с легкой завистью.

– А еще каким может быть Рим?

– И ты нашла суперского итальянца, с которым предалась безумному сексу?

– Увы, нет, но думаю, владелец местного рынка запал на меня. Ему под восемьдесят – плюс-минус год-два… Он называл меня una bella donna[2]и дарил персики.

– Не так хорошо, как секс, но хоть что-то! А я на этой чертовой свадьбе боролась с унынием… до зубовного скрежета!

– Вот прямо чертовой – и до зубовного скрежета? А это не гипербола? Давай не тяни, рассказывай!