С этой мыслью я двинулась в путь.

Здесь, однако, было жарко, и пришлось снять куртку и повязать ее на поясе, чтобы руки на всякий случай были свободны. Хвост стал путаться в ногах так, что я пару раз чуть не споткнулась, вроде и чувствую его, но пошевелить не могу.

«А ведь хвост это продолжения копчика, значит нужно пошевелить копчиком. Смешно звучит? Зато действенно! Вон, даже получилось пошевелить! Теперь необходимо как-то это шевеление и с ногами связать. Так, правая нога – хвост чуть влево, левая нога – хвост чуть вправо, вот, получается! Конечно, я так буду идти вечность, зато не упаду».

Полчаса тренировки и я уже смогла идти более или менее быстро. Только вот пейзаж не менялся: деревья, кусты… а солнце все ниже и ниже. Гляди и ночь настанет, а я так и не выйду из этого леса.

«Даже поговорить не с кем…»

Но тут мои ушки уловили звук, и звук этот был похож на какой-то скрип дерева и ржание лошади…

«Повозка?»

Я прибавила шаг, бежать боялась, хвост еще плохо слушался, все-таки шевеление хвостом это еще тот труд. Вскоре я вышла на дорогу, а по ней ехала не повозка, а телега, запряженная одной захудалой лошадкой. Но самое главное это извозчик, у меня даже глаза расширились от такого.

Извозчиком оказался мужчина, лет сорока на вид, темные, чуть вьющие, каштановые с сединой волосы, большие широкие плечи, но самое главное это уши и хвост! Одно дело у себя их видеть, другое дело это у других. Эти две удивительные части тела тоже были каштанового цвета. Ушки больше чем у меня и на вид более жестче, и не такие пушистые. Они забавно шевелились, улавливая звуки, а хвост постукивал по правой ноге хозяина. Та еще картина.

Мужчина ехал и напевал, какую-ту песенку, забавно при этом еще и присвистывая, не хуже соловья. Когда он подъехал ко мне вплотную велел лошадке остановиться, сказав «Пруу». Он взглянул на меня, и от этого пронзительного серого взгляда пошли мурашки по спине. Как будто оценивал, скользя взглядом с ног до головы. А когда встретился со мной взглядом, расширил глаза в неверии. Но это было секундное действие, что мне подумалось «Не показалось ли». Затем, мужчина принял свой прежний безмятежный вид, улыбнулся и низким басом спросил:

– Что такая милая льера делает одна в лесу, да еще и в таком виде. С вами все в порядке?

И тут я поняла:

«Я его понимаю! Но при этом чувствую, что это не русский язык».

– Нет, я заблудилась. Да и вообще ничего не понимаю. Проснулась в лесу, и не могу ничего вспомнить. Где я и кто я?

«И это мой голос? чуть мелодичнее стал, даже не привычно, как будто не я говорю».

Тем времени мужчина выпрямил спину и с более интересующим взглядом стал смотреть на меня.

«А вдруг это насильник, а я веду себя как школьница».

– Не могли бы вы мне помочь?

– Конечно, льера. Тут не далеко есть деревня. Залезайте в телегу. Отвезу к себе в дом, мы с моей женой поможем, чем сможем. Да, и я еще не видел таких льер ни разу, интересно узнать о вас.

Я обрадовалась:

«Не маньяк, раз жена есть, значит, нормальный порядочный мужик, а вот деревня…»

Забравшись на бортик телеги, и свесив ноги, мужчина хлестнул вожжами по лошади и телега тронулась. Я стала более пристальнее рассматривать мужчину. По его телосложению можно понять, что он знает, что такое тяжелая работа, вон какие большие и сильные руки. Мышцы также виднелись и на груди и ногах, прям богатырь какой-то. Одет он был просто, бежевая рубаха, скорей всего из льна, коричневые плотные штаны (наверное кожа) и черные сапоги ниже колена. Волосы не были завязаны и вольно растрепались по плечам. А уши так забавно шевелились, что я невольно улыбнулась.

Мужчина приподнял одну бровь и спросил:

– Что-то не так, льера?

– Все хорошо, просто я ни разу не видела людей с животными ушами.

Мой собеседник повернулся ко мне всем торсом и недоуменно сказал.

– А я и не человек, да и вы, льера не похожи на них. Вы и я «Норты» одна из рас мира Эдэра.

От услышанного у меня расширились глаза.

«Так тут еще и разные расы?»

– И какие расы тут еще существуют?

– Да много каких: эльфы, орки, драконы и люди, но мы с вами норты, хотя, я не знаю к какому семейству вы относитесь, льера.

– А какого семейства вы?

– Псовых. – И тут мужчина улыбнулся, при это показав внушительные клыки.

«Ого. Значит он собачка, да… уши и хвост похожие на собачьи».

– А что значит «льера»?

– Льера это обозначение нортов женского пола, льер мужского. Откуда вы, раз не знаете таких вещей?

Я поежилась под пристальным взглядом собеседника.

«Не доверяю я тебе еще мужик, чтобы рассказать, откуда я».

Поэтому пришлось сделать грустную «мордочку» и ответить:

– Простите, льер, но я не знаю. Ничего не могу вспомнить, мне страшно, я не знаю где я, кто я и почему там оказалась.

– Одежда у вас странная, что это за материал?

Я взглянула на джинсы.

«И как мне это объяснить?»

– Не знаю, наверное, так одеваются там, где я жила, а теперь не помню.

«Уф, вроде поверил».

Видно мужчина понял, что бесполезно что-то спрашивать, так как либо я не помню, либо не договариваю, ведь по глазам его видно, что мужик умный и все понимает.

– Хорошо, льера, пока мы едем, можете спрашивать, а то я вижу, как вам не терпеться расспросить меня о чем-то. Не правда ли? – Он улыбнулся и отвернулся к лошади.

– Вы правы. Кем вы работаете?

– Я фермер, у меня есть свои поля, скот и небольшая наковальня для ковки необходимых вещей. Скоро вы все сами увидите, льера.

– У вас есть дети?

Мужская спина напряглась. Секунд пять была тишина. Потом собеседник тяжело вздохнул и проговорил.

– У меня была дочь, но она ушла на войну и не вернулась.

– У вас женщины уходят на войну? – От такого заявления у меня даже руки затряслись.

«Это что же, мне теперь в армию идти? Я же там и дня не проживу.»

– По собственному желанию, но моя дочь не смогла бы по-другому. У нее образовалась связь с одним лейтенантом, и ждать его бы не смогла. Он обучал ее военному мастерству. И я скажу, что у нее хорошо это получалась. У такой маленькой, хрупкой девочки прорезался дар боевого ремесла, вся в деда. И вот уже как пять лет о ней ничего не слышно. В последнем письме она сообщила, что на востоке маги подняли восстание, и армию, в которую моя девочка входила, отправили на войну.

Мужчина затих. Мне было жалко его, но что я в таком случаи могу сказать, правильно, ничего. Поэтому я молчала, давая мужчине время для усмирения горя в сердце.