Она начала так же, как и вчера, но на этот раз на ней былоплатье с пуговицами спереди, от которого она медленно освободила своебожественное тело. Она примерила черную маечку, кажется, шелковую, и такие жечерные трусики. Ее тело начало двигаться под звуки невидимой музыки. Я смотрелна этот чувственный танец, пленяющий плавностью движений. Ее пальцы погружалисьв волосы, потом скользили по плечам в интимном объятии. Она ласкала своироскошные груди через шелковую ткань, и я даже смог разглядеть восставшиесоски, требующие совсем иных прикосновений… Но еще больше ее руки ласкалибедра, массируя нежную белую плоть. Она все продолжала танцевать, приседая ираздвигая ноги так, что я сумел увидеть – ее потаенное место было прикрыто лишьузенькой черной кружевной полоской, а ее пальцы находились в опасной близостиот него, казалось, уступая непреодолимому зову…

Вдруг она встрепенулась, приходя в себя, и, похоже, еще струдом осознавая, где находится, растерянно огляделась. Вид у нее при этом былтакой, словно она только что пробудилась ото сна. Торопливо натянув одежду и,кажется, весьма рассерженная тем, что только что произошло, она покинулакабину.

Вернув Николь комплект, который примеряла, она покинуламагазин быстрым шагом, оставив меня изнемогающим на краю стула. Я был не простораздосадован, я пребывал в чрезвычайном, на мой взгляд, раздражении.

Этим вечером я пробормотал Соланж тот же бред, что и вчера,укрылся в душе и долго самоудовлетворялся.

Что же со мной происходит, в конце концов? Почему этаженщина так действует на меня? За последние два дня я занимался«самообслуживанием» больше, чем за последние двенадцать лет!

* * *

В пятницу 14 октября, я отправился на работу, внутренненастраиваясь на визит «моей клиентки». Конечно, было весьма маловероятно, чтобыона пришла в третий раз подряд, но после увиденного мною вчера я не хотелрасставаться с надеждой. Я пытался пробудить в себе мужество противостоятьсоблазну, если мне опять представится возможность удовлетворить любопытствосвоего порочного взгляда, но при этом сознавал, что битва проиграна заранее.

Она снилась мне этой ночью, и я проснулся, пристыженный,рядом с Соланж, спящей и ни о чем не подозревающей. Я чувствовал себя подлецом,лжецом, как если бы изменил ей. Но мне ужасно хотелось увидеть «мою клиентку»вновь, и я старался убедить себя, что ничего плохого в этом нет, ведь реально яне совершаю никакого предательства… Это только мои разум и тело ведут себя такужасно.

* * *

Увидев ее входящей в двери в тот же час, что и прежде, ябезуспешно попытался заставить себя смотреть на другие экраны. Но за какую-тодолю секунды я успел заметить, что она выбрала светлое неглиже. Чуть позже Никольпровела ее в кабинку. Больше ничего и не потребовалось: я опять уставился наэкран, и вся моя воля испарилась.

Она полностью разделась, оставив лишь чулки и туфли, чтобыбыстрее примерить белье. Собрав свою густую шевелюру на затылке и небрежнозаколов ее, она повернулась, чтобы полюбоваться собой. Ее руки скользнули пошее, затем, едва касаясь, погладили затвердевшие соски…

Наклонившись, она взяла легкую сорочку, собираясь ее надеть.Интересно, какого та была цвета – бежевого или розового? Я мог лишь отметить,что она превосходно сочеталась с ослепительным цветом ее кожи.

Надев сорочку, она выпрямилась. Сорочка тут же тугонатянулась на пышной груди и, обвиваясь вокруг тонкой талии, дразнила тканьюокруглые ягодицы.

Затем «моя клиентка» захватила край подола, пропустила егомежду ног и начала покачиваться перед моим пламенным взглядом. Она внимательнонаблюдала за собой в зеркале, скользя тканью по средоточию своей женственноституда и обратно. В довершению ко всему, она прильнула всем телом к зеркалу и еероскошные груди расплющились прямо перед моими глазами. Угадав ее горячеедыхание по запотевшему стеклу, я почти почувствовал его на своем члене,болезненном от возбуждения…

Я разрывался между желанием расстегнуть брюки и страхом бытьпойманным кем-то врасплох! Но прекрасная незнакомка продолжала мучить меня,лаская тканью свое лоно все быстрее и быстрее, и я принялся незаметнопоглаживать себя через плотную ткань. Не привычный к такому способу полученияудовольствия, тем более на рабочем месте, я не мог расслабиться полностью.

Боже мой, и это был я! Тот, кому доверили анонимность исдержанность в наблюдении за клиентками! Да уж! Я собой не гордился, но,несмотря ни на что, продолжал гладить себя все быстрее.

«Моя клиентка» чуть раздвинула ноги и погрузила взатаившееся в их тени устьице свой палец. Сделав им круговое движение, онасодрогнулась всем телом от удовольствия… Ох…

Моя рука уже вот-вот собиралась расстегнуть молнию, когдаоткрылась дверь кабинета. Это был один из сослуживцев, который зашел узнать,обедал ли я уже или нет.

Побагровев от стыда, я вскочил и, стараясь прикрыть «моюклиентку» от взора чужака, пробормотал, что спущусь минут через десять, так чтоон может, если хочет, подождать меня внизу. Мое возбуждение мгновенно пропало –я разом от него избавился!

Этим вечером я попытался убедить Соланж присоединиться комне в постели раньше, чем обычно. Ссылаясь на усталость, я сказал ей, что хочупобыть рядом с ней, но что она может спокойно читать, если хочет.

Она легла спиной ко мне, и я прижался к ее теплому телу.Эрекция появилась сразу же… и у Соланж непроизвольно исказилось лицо.Извинившись, она встала и направилась в ванную.

Выйдя оттуда через десять минут с бигуди на голове иобильным слоем крема на лице, она поцеловала меня в лоб, легла на другом краюкровати и через несколько минут заснула.

Разочарованный, раздавленный, полный горечи, я пошел вгостиную отупевать перед телевизором, по которому показывали какую-то глупуюкомедию. В семейную постель я вернулся лишь после того, как какое-то времяпродремал на слишком жесткой софе.

* * *

В субботу 15 октября, я работал лишь до часа дня. Я былраздражен и утомлен плохо проведенной ночью и был не в настроении слушатьболтовню коллег. Так что я направился прямиком в свой кабинет, не заходя вкафетерий.

Мне показалось, что я проскользнул незамеченным, но по путивсе же наткнулся на Николь, спешащую ко мне с ослепительной улыбкой на губах иголосом столь звонким и чистым, что я почувствовал ужасную головную боль.

– Здравствуй, Поль! Послушай, у тебя сегодня неважный вид!

– Да нет, все в порядке… – пробурчал я угрюмей, чем хотел.

– Извини, я не хотела тебе досаждать! У тебя проблемы?

Она была проницательна, наша Николь.

– Нет, я просто устал.

Я разрывался от желания расспросить ее о «моей клиентке».Знала ли она ее? Кто она? Какой у нее голос? Собиралась ли она прийти сегодня?Но я сдержался и прошел в свой кабинет, где мне составил компанию термос скофе.