Яростная жажда мести.

Король горного королевства был в отъезде, когда взорвался пик.

Появление на свет будущего повелителя фирболгов стало результатом всплеска отчаяния и порока, смешения крови двух народов — рожденных ветром и землей, и потому его кожа была почти магически чувствительной, ее пронизывала сеть открытых нервов и лежащих на поверхности вен. Оттого он очень остро ощущал вибрации ветра, которые другие люди называют Жизнью, и всегда чувствовал нарушение естественного хода событий на земле, и особенно в его владениях. Если бы он находился в своем королевстве, то о пробуждении вирма он догадался бы сразу.

Но Акмед Змей, король фирболгов и властелин Илорка, был на другом краю континента и еще только направлялся домой.

Вот почему, как и его подданные — стражники, прошедшие по краю могилы драконицы, — он упустил возможность вмешаться и предотвратить катастрофу.

Лишь он один мог пронзить шкуру драконицы оружием, которое сам изобрел и которое назвал квелланом, пока она лежала в своей гробнице и не понимала, что происходит. Его квеллан уже испробовал ее крови.

Но к тому времени, когда он прибыл домой, она давно покинула место своего заточения.

Завершив свою миссию на западе, он решил вернуться в свое королевство один, тем же маршрутом, по которому следуют охраняемые почтовые караваны, но категорически отказался ждать следующий и путешествовать с ним в относительной безопасности среди большого скопища людей. Кроме того, что он всегда стремился к одиночеству, ненавидел толпы и хотел побыстрее попасть домой, Акмеду требовалось время, чтобы подумать.

Лето подходило к концу, и жара медленно спадала, что весьма способствовало размышлениям, пока он ехал по Трансорланданскому тракту, дороге, построенной в дни процветания предыдущей империи. Тракт прорезал Роланд от самого морского побережья до границы гор Мантейды, обычно именуемых Зубы, где и находилось его королевство. Прохладный ветерок освежал мысли, и он смог спокойно обдумать события последних дней.

Западное побережье, от которого он с каждым днем удалялся все дальше и дальше, продолжало гореть, хотя к тому моменту, когда он пустился в путь, пожары начали постепенно гаснуть. Ветер принес на восток пепел от обуглившихся лесов, и потому в первые дни его чувствительный нос и гортань болели из-за того, что ему постоянно приходилось вдыхать пропитанный гарью воздух. Но стоило ему добраться до провинции Бетани, расположенной в самом сердце Роланда, как ветер стал чище, и в голове у него прояснилось.

Его мысли, еще недавно занятые тайной исчезновения одного из друзей — а их в этом мире у него насчитывалось всего-то лишь двое, — вернулись к проблемам, занимавшим его в последние несколько месяцев. Теперь, когда Рапсодия была в безопасности, он мог спокойно думать о строительстве своей башни.

Многие причины его навязчивого желания восстановить приборы и инструменты, которые когда-то находились внутри горного пика Гургус, лежали в прошлом. Но самая важная из них относилась к будущему.

Мерный стук копыт прогонял все посторонние мысли.

«У панджерской стекольщицы, которую я нанял в Сорболде, было достаточно времени, чтобы поработать над Светоловом. Потолок башни уже наверняка готов», — думал король, прикидывая, как будет выглядеть восстановленный Гургус.

С расположенными по кругу цветными панелями, которых всего семь штук и каждая выплавлена таким образом, чтобы до мельчайших деталей соответствовать определенному оттенку спектра, горный пик вскоре обретет могущество и силу и поможет ему претворить в жизнь поставленную им перед собой цель.

Защитить Спящее Дитя от ф'доров, огненных демонов, которые без устали ищут ее, чтобы уничтожить.

С той самой минуты, как король фирболгов занялся восстановлением башни, он не знал ни минуты покоя. Но на его упорство в достижении цели накладывалась некоторая неуверенность, ибо в прошлом он был опытным наемным убийцей и на протяжении многих веков ничем другим не занимался. Он брался только за ту работу, которая ему нравилась и казалась интересной или которая, как ему представлялось, требовала именно его внимания.

Жизнь и обстоятельства заставили его покинуть землю, где он родился, землю, которая погибла, опустившись на дно океана, и он оказался здесь, в этом новом и незнакомом месте. Он использовал все свои умения и подчинил себе воинственные, разрозненные племена полудикарей, живущих в горах, а потом создал свое горное королевство. Под его рукой и с помощью двоих друзей болги стали единым народом, приобщающимся к цивилизации и живущим в сильном независимом государстве. А он стал королем. Но остался умелым убийцей.

А вот инженером он не был.

Он обнаружил чертежи Светолова в склепе, глубоко под землей, в городе, бывшем некогда средоточием мудрости могучего государства, погибшего по собственной глупости, на землях которого ныне располагалось его королевство, и внутри у него все похолодело. Он не мог прочитать надписи на пергаментах, сделанные на языке, считавшемся древним уже тогда, когда его родная земля еще только возникла из небытия. И потому не мог быть уверен в том, что правильно разобрался в рисунках и указаниях по строительству приборов и, что важнее всего, не знал наверняка, каким могуществом они наделены. Он лишь обнаружил несколько деталей, которые видел в старом мире, когда ему на глаза попался прибор огромной мощи, охранявший целую горную гряду от тех же демонов, что теперь искали Дитя Земли, чья безопасность так его беспокоила.

Очевидно, прибор построили здесь давным-давно.

И с той самой минуты, как Акмед увидел чертежи, он решил, что должен обязательно его восстановить. Впервые в жизни ему пришлось прибегнуть к посторонней помощи, чтобы построить прибор, который, по сути, был оружием, а кроме того, умел исцелять болезни и еще много чего полезного. Работы велись тайно, и король очень надеялся, что люди, нанятые им для этого, его не обманут и не предадут. Акмед не был склонен полагаться на надежды, потому его постоянно посещали сомнения, и он не мог справиться с беспокойством, смешанным с горячей верой в то, что этот прибор, и только он, сделает его королевство неуязвимым для врагов, которые непременно рано или поздно придут, чтобы его разрушить. И самое главное, что это древнее оружие поможет ему защитить Спящее Дитя от невидимых простым глазом чудовищ, стремящихся ее уничтожить.

Одним из двух его друзей в этом мире была лиринка, Дающая Имя, владеющая музыкой слов, древним волшебством, и мертвым языком чертежей. Ее потрясла глубина магии, заключенной в них, и она умоляла его не трогать того, чего он не понимает, но в конце концов ее верность и любовь к нему победили сомнения, и она, после его бесконечных просьб, кратко перевела ему один из документов. В нем содержалось стихотворение, точнее, магическая формула и схема цветового спектра, а также описание возможностей каждого цвета.

Направляясь к дому, он повторял про себя стихотворение, стараясь вспомнить его до мельчайших подробностей, но оно упорно не желало занимать свое место в его памяти. Ему никак не удавалось удержать в голове слова старого языка, всплывал лишь перевод значения разных цветов, и то только после того, как он старательно на них сосредоточивался. Но даже и в этом случае он не был уверен в том, что произносит стихотворение правильно, словно его внутренняя магия не подпускала короля фирболгов к себе.