Гона только руками развела, увидев, как Корина носится с воплями по лугу, пугаясь любой живности, даже обыкновенных кузнечиков.

— Нет, видно не получится из дочки травницы, — вздохнула Гона, и принялась сама собирать лечебные растения.

Узнав об этом, Дило Новин очень рассердился. На следующее утро он поднял дочку еще раньше.

— Сегодня мы пойдем в лес собирать грибы, — сказал он, сурово глядя на заспанную Корину. — Я покажу тебе, где растут самые лучшие в округе крапчатые грибы. Мы соберем их полную корзину, а потом на ярмарке в Когиде за них нам дадут не только башмачки, но и красивое платье. Разве ты не хочешь новое платье, дочка?

— Хочу! — капризно сказала Корина, нехотя одеваясь. — А вот твои противные грибы собирать вовсе не хочу. И чего они не растут у нас в саду, прямо под окном? Иди теперь за ними на край света, ноги белые ломай!

Но отец так сурово посмотрел на дочку, что та прикусила язычок.

Старый Дило повел дочку через глухой лес в сторону Гнилого болота. Там, посреди обширной топи, находился Еловый остров.

На этом острове росли самые большие крапчатые грибы. Но добраться туда было нелегко, брод через болото был узким и очень опасным. Стоило только ступить на шаг в сторону — и пиши пропало!

— Крапчатые грибы надо собирать в полнолуние, лучше — после сильного дождя, — говорил Дило, идя по лесной тропе вместе с дочкой. — Шляпки следует складывать в корзину со свежей крапивой, а затем пересыпать листьями ландыша. Мама покажет тебе потом, как из этих шляпок готовят целебный отвар….Ты слышишь меня, дочка?

— Слышу, слышу, — буркнула Корина.

Но на самом деле все, что говорил отец, пролетало у нее мимо ушей. Нет, не о грибах думала Корина! Она мечтала о том, как попадет во дворец к Гингеме и тоже станет волшебницей. И уж тогда она до конца жизни не прикоснется ни к противным целебным травам, ни к еще более противным грибам!

— Все, пришли, — сказал Дило.

Девочка осмотрелась и увидела, что они стоят на краю обширного болота, заросшего редкими кривыми сосенками и низким кустарником. Над серо-бурой жижей стелился слоистый туман. Было холодно, и Корина поежилась.

— Неужели мы полезем в эту, бр-р-р, грязную воду? — тревожно спросила она.

— Ничего не поделаешь, — пожал плечами Дило. — Да ты не бойся, в это время года здесь неглубоко. Ты в своих сапожках запросто дойдешь до Елового острова, и даже ног не замочишь. Только чур, иди за мной след в след и запоминай дорогу. Я вех здесь не ставил, не то завтра полдеревни сюда сбежится собирать мои грибы!

Дило решительно ступил в мутную воду. Корина от страха даже глаза зажмурила. Но ноги отца погрузились в густую жижу только по щиколотку.

Оглянувшись, Дило подмигнул дочке:

— Не трусь! Здесь до острова рукой подать.

Корина нехотя последовала за отцом. Не прошла она и трех шагов, как поскользнулась и едва не упала в трясину — хорошо, отец успел подхватить ее на руки.

— Не пойду я на твой гадкий остро-о-в! — разревелась Корина. — Иди са-а-ам!

Отец усадил ее на валун под елью и помог стащить с ног сапожки, хлебнувшие немного воды.

— Ну что с тобой поделать! — огорченно сказал Дило. — Э-эх, была бы ты парнем… Ну ладно, посиди здесь, подожди. Только уговор — никуда не уходи. Я скоро вернусь. Ладно?

Корина кивнула, продолжая всхлипывать.

Но стоило отцу уйти, как ей стало страшно. Туман над болотом еще больше сгустился, и полностью закрыл Еловый остров. Корина стала испуганно звать отца, но в ответ услышала где-то над головой только глухое карканье вороны.

— Ой, а вдруг здесь водятся волки? — испуганно пробормотала девочка, тревожно оглядываясь по сторонам.

И тут из-под соседнего куста сверкнули огоньки чьих-то глаз.

Это был любопытный барсук, живший неподалеку в глубокой норе.

— Волк… — прошептала Корина, вытаращив от испуга глаза.

— Воо-о-олк! Папа, папочка!

Она поспешно надела сырые сапожки и вскочила на валун. Барсук струсил и понесся прочь. Кусты так затрещали, что Корина совсем потеряла голову от страха.

— Воо-о-олк! — вопила Корина. — Папа, помоги!

Но отец не услышал ее. Он уже добрался до Елового острова и собирал там под густыми деревьями крапчатые грибы. Их было так много, что старый Дило чуть не пел от радости. “Э-эх, жаль дочка не видит этакую красоту! — думал он. — Надо было принести ее на остров хотя бы на руках. Корине пора привыкать к моему ремеслу. Конечно, для мальчика такая работа была бы куда сподручнее. Но ведь у меня родилась дочь, а не сын, что уж тут поделать?”

А Корина тем временем неслась через лес, не разбирая дороги и вопя от сраха. Ветки деревьев хлестали ее по лицу. Несколько раз девочка спотыкалась о стелющиеся по земле корни и падала, больно ударяя коленки. Но каждый раз она поднималась и продолжала бежать сама не зная куда.

Девочка остановилась, только когда окончательно выбилась из сил. Оглядевшись, она поняла, что заблудилась.

— Папа! — закричала перепуганная Корина. — Папа-а-а!

Но отзывалось ей только гулкое эхо.

Всхлипывая, Корина пошла наугад по лесу. Впервые она пожалела, что прежде не слушала отца как следует. Старый Дило не раз говорил: “Заблудиться в лесу может только глупец. Запомни, девочка, наш дом находится на юге Голубой страны, по правую сторону от заходящего солнца…” Или по левую? Корина не могла толком вспомнить. Что-то отец ей рассказывал и о том, как определять стороны света по мху на стволах деревьев и по муравейникам… Но что?

Корине было страшно, как никогда в жизни. Где-то наверху, среди густых крон, светило солнце, но до земли доходили только редкие, тонкие лучи. Почва была упругой, ее устилала желтая прошлогодняя хвоя. То и дело Корине попадались заросли высокого папортника, громадные высокие мухоморы и множество других грибов.

Девочке очень хотелось пить и есть. Она помнила, что можно есть в сыром виде молодые побеги зонтичного папортника и несколько видов грибов, но не смогла их распознать. “И почему я, глупая, ничему не научилась ни у мамы, ни у папы? — запоздало пожалела она. — Ведь они столько рассказывали мне о секретах леса! А у меня, словно у дурочки, все влетало в одно ухо, а через другое тут же вылетало. Неужели, я так и погибну в этом темном лесу-у-у?”

Заплакав навзрыд, Корина пошла куда глаза глядят. Силы то и дело оставляли ее, и она отдыхала, сидя на пнях и на поваленных стволах. Но вездесущие комары не давали ей ни минуты покоя.

Только к вечеру обессилевшая и насмерть перепуганная девочка наконец-то вышла из леса. Она увидела большую гору, чья вершина уходила в серые облака. У ее подножия темнел вход в пещеру. Рядом с ним на высоком шесте скалил зубы лошадиный череп.