у нее и парня-то толком не было. Только с ней это обсуждать бесполезно. Стоит мне поднять эту тему, как она замолкает.

– А ты чем займешься? – Мама повернулась ко мне.

Радио продолжало бормотать. Вроде бы принимали звонки от слушателей. Интересно, они обсуждают волка? Не желая больше ничего слышать об этом, я выключила приемник.

Кто вообще в наше время слушает радио? Никто. Кроме моего папы. Он всегда держит его включенным, а еще коллекционирует старые приемники, годов эдак сороковых-пятидесятых. Выглядят они странно, но ему нравятся. Он обожает с ними возиться, чинить и полировать.

Мама ждала моего ответа.

– Надо занести Эдди рюкзак, – неохотно призналась я. – Он вчера забыл его в спортзале.

Мама нахмурилась. Она всегда становится недовольной, когда я упоминаю Эдди.

– У Эдди сегодня первый рабочий день, – добавила я. – На кладбище домашних животных в Мартинсвилле.

– Ужас, что за работа, – скривилась она.

– Знаю, гадость, – согласилась я. – Но ему позарез нужны деньги. Особенно после того, как его отчима турнули из полиции.

– И поделом, – заявила мама, снова вертя в руках чашку. – Избил паренька безо всякой причины!

Я застонала.

– Мам, ты же знаешь, что это неправда. Он решил, что парень вооружен. Ошибся, но…

– И чего ты водишься с Эдди и вообще с этими Ковалями? – перебила она. – Дэнни Франклин такой славный парень…

– Мам, оставь Эмми в покое, – вступилась Софи. – Ты же знаешь, это он порвал с Эмми, а не она с ним. Он теперь встречается с Келли Ньюман.

Мама сощурилась.

– И поэтому надо было сразу же сойтись с его закадычным другом?

Беседа принимала неприятный оборот. Я почувствовала, как в груди все закипает. Попыталась сдержаться, да где там! Меня прорвало.

– Не твое дело, мам! Эдди не виноват, что он бедный! Что за снобизм, я не понимаю?!

В тот момент, сидя за столом, дергая себя за волосы и кипя от гнева, я, естественно, не могла и представить, что всего через несколько часов мы с Эдди станем сказочно богаты.

4

Закинув рюкзак Эдди на заднее сиденье, я забралась в мамину «короллу». Мама преподает английский в частной академии для мальчиков в округе Дувр-Фоллс, это несколько городишек к югу от Шейдисайда. Занятия там заканчиваются в мае, мама берет отпуск на все лето и в основном сидит дома. А это значит, что машина в полном моем распоряжении.

День выдался жарким, но туманным, словно на дворе не весна, а разгар лета. Мгла стелилась по шоссе, а небо отливало жутковатой желтизной. Стоял ранний субботний вечер, так что машин на дороге было немного.

Мартинсвилль – промышленный городишко в пятнадцати минутах езды. Он всегда ассоциируется у меня с сине-белой формой. Мартинсвилльские «Синие Дьяволы» – главные наши соперники в футболе и баскетболе.

Эдди сказал мне, что кладбище домашних животных расположено на окраине, сразу за старой сыроварней, где шоссе сужается. Найти его не составило труда. Я проехала по узкой грунтовке вдоль кирпичной стены и уперлась в высокие кованые ворота с табличкой: «Зверюшкин рай».

На маленькой стоянке обнаружилась всего одна машина – порядком побитый старый «понтиак» с треснутым задним стеклом. Я припарковалась через несколько участков от него, взяла рюкзак Эдди и направилась к воротам.

За чугунной оградой я увидела Эдди. Опершись на черенок лопаты, он вытирал рукавом вспотевший лоб. Я окликнула его, и он обернулся.

Он пригладил волнистые каштановые волосы. Лицо его раскраснелось – наверное, от работы. Он не улыбнулся. Эдди вообще неулыбчив. Но он помахал мне рукой и указал на ворота.

Глаза у Эдди нереального цвета – пепельно-серые. Все думают, что он носит контактные линзы, но это не так. Люди всегда обращают внимание на его глаза.

Он высокий и худой, серьезное выражение лица производит впечатление, как говорится, «не мальчика, но мужа», а шрам на подбородке (Эдди не помнит, как его заработал) придает ему суровости. Впрочем, обычно он спокоен, как слон, у него мягкий голос и непринужденные манеры. Он очень уверен в себе. По мелочам не парится.

Вот поэтому мне кажется, что мы прекрасная пара. Я-то порой взрываюсь, как вулкан, а он всегда спокойный и уравновешенный. Когда я из-за чего-то сильно заморачиваюсь, он всегда знает, как меня успокоить.

Ха. Меня послушать – так мы прям престарелая супружеская чета. Следовало бы упомянуть, что на самом-то деле я не слишком хорошо его знаю. Мы встречаемся меньше месяца.

Эдди смотрел на меня, ожидая, когда я войду на кладбище. Я взялась за ручку ворот – и остановилась.

Меня вдруг пробрал озноб. Повеяло холодом… Не понимаю откуда. Все мои чувства обострились. Какое-то тревожное предчувствие. Кожа пошла мурашками, нервы будто взбесились.

Отпустив ручку ворот, я огляделась. Ни души. Я не видела ни одной причины для столь внезапного испуга.

Но предчувствие не отпускало. Ощущение, что я попала в скверную историю.

Я вдруг поняла, что не дышу. Задержала дыхание, чтобы не ощущать сильного запаха разложения, струившегося сквозь ворота.

Откуда этот ужасный смрад?

– Эмми, в чем дело? – ворвался в мысли оклик Эдди.

Я сделала глубокий вдох, отворила ворота и вошла на кладбище. Рюкзак зацепился за чугунную раму, пришлось отцеплять. Ворота захлопнулись за мной, а я поспешила к Эдди.

– Эдди, тут чертовщина какая-то, – проговорила я на одном дыхании. – По-моему, зря ты сюда устроился.

Его чудные серые глаза лукаво блеснули.

– Однако здравствуйте.

– Ой, прости, привет, – спохватилась я. – Но тут что-то злое, Эдди. Я сердцем чую.

Он пожал худыми плечами.

– Это кладбище, Эмми. Тут полно дохлых собак и кошек. Не сказочное королевство, чего уж там.

– Я… я понимаю. – Я уже начала сомневаться в собственных чувствах. Но по загривку по-прежнему полз холодок, а тошнотворный запах по эту сторону ограды лишь усилился.

– Спасибо за рюкзак, – сказал Эдди. – Можешь положить во-он к тому дереву. – Указав рукой, он отвернулся и подошел к прямоугольнику разрытой земли между двумя низенькими надгробиями. – Мак велел могилу рыть. В такую-то жарищу. Я весь упарился.

– А я-то думаю, откуда воняет? – попробовала сострить я.

– Очень смешно, – буркнул он и вогнал лопату в землю.

– Мак – это твой начальник?

Эдди кивнул.

– Угу. А заодно владелец этого места. Там вот у него офис. – Он мотнул головой в сторону обшитого дранкой двухэтажного здания на другом конце поля. – Мак над ним живет. Представляешь? На кладбище домашних животных.

– Ну дела, – сказала я. Тут мне на глаза попался здоровенный зеленый мешок для мусора, лежащий под деревом. – Эдди, а это что? Неужели…

– Угу.