Безусловно, повышение роли и значения военно-инженерного искусства в боевых действиях армий европейских стран потребовало объединения различных специалистов (строителей укреплений, мастеров по прокладке дорог и устройству переправ, знатоков подрывного дела и др.) в специальные формирования, что можно отнести к зарождению инженерных войск.

Первые части инженерных войск в Европе появились во французской армии и были созданы по инициативе С. Вобана в 1673–1681 гг. Вслед за этим инженерные части вводятся в состав армий Австрии и Пруссии (в 1701–1704 гг.), а также в других странах. С момента зарождения и примерно до 80-х годов XVIII века инженерные войска во всех армиях были представлены двумя специальностями – саперами (пионерами) и понтонерами.

Но сегодня мы знаем и другое, что строительство регулярной русской армии велось Петром I в главном на самобытных национальных основах. Эти начала в основном господствовали в русском военном искусстве на протяжении всего XVIII века и в начале XIX века[6]. И в области военно-инженерного искусства у России в этот период было немало достижений.

8 февраля 1712 г. Петр I объявил штат полевого артиллерийского полка, в который были введены минерная рота и две команды инженеров и понтонеров. Фактически создание минерной роты в русской армии относится к 1702 г., а команды понтонеров к 1704 г. Сам Петр I был выдающимся военным инженером. Он внимательно изучил произведения по военно-инженерному делу, был лично знаком с Кегорном, учился у него, а затем умело руководил постройкой ряда приморских и сухопутных крепостей (Кронштадт, Петрокрепость – Шлиссельбург и др.).

Именно в области фортификации Петр I выдвинул ряд очень важных передовых идей, ему принадлежит приоритет создания фортовой крепости, нашедшей свое выражение в проекте Кронштадтской крепости (1708 г.). Только спустя 70 лет идея фортовой крепости была осуществлена на Западе и до начала XX века она была основной формой долговременной фортификации.

Петр I придавал большое значение военно-инженерному искусству, требовал знания его основ всеми офицерами русской армии и сам хорошо знал и применял это искусство в сражениях. По его указанию в России была организована подготовка военных инженеров и учреждены в Москве (1701 г.) и в Петербурге (1719 г.) инженерные школы (см. Приложение 1). В инженерных школах обучали арифметике, геометрии, минерному делу, фортификации (в частности, изучались фортификационные системы Вобана, Кегорна и предложенные ими способы инженерной атаки крепостей) и другим наукам. Выпускники получали звание кондукторов, т. е. унтер-офицеров с технической подготовкой, а затем на практической работе производились в инженер-прапорщики (в военные инженеры).

Обучение «инженерству» производилось в петровские времена не только в инженерных школах, но и в войсках во время зимних стоянок по квартирам, где выделенные для этого инженерные офицеры обучали солдат инженерному делу. А воинский устав 1716 г. так определял действия инженерных частей: «Для минер есть при строении городов и осадах чинить подкопы, вести сапы и во время нужды с прочими подкопщиками путь и мост армейскому ходу починивать» и «инженеры зело потребны суть при атаке или обороне какого места». Примечательно, что одним из первых русских военных инженеров был Абрам Ганнибал – прадед А. С. Пушкина (арап Петра Великого), написавший в 1725 г. книгу о военно-инженерном искусстве.

Государственный подход к «инженерству» оказал большое влияние на развитие военно-инженерного искусства. Совершенствовалось искусство осады крепостей. От постепенной атаки русская армия перешла к ускоренной – атаке открытой силой, что в большей степени соответствовало ее активной тактике. Именно таким образом войска Петра I взяли десять крепостей в Прибалтике[7].

Широкое применение в русской армии нашли полевые укрепления. Прежде всего они устраивались для прикрытия московского направления от вторжения шведов, в частности между Смоленском и Брянском в 1706 г., а также с целью обеспечения действий своих войск в полевых сражениях, к примеру, в 1709 г. во время Полтавского сражения. Здесь русская армия впервые применила систему отдельных редутов, что позволило ослабить удар шведской армии, расчленить ее и перейти в решительное наступление. Это сражение по существу является первым крупным примером использования полевой фортификации для обеспечения наступления.

Наряду с ведением войн Петром I много внимания уделялось фортификационной подготовке территории Русского государства. Государь стремился обеспечить свои вооруженные силы системой сухопутных и приморских крепостей, предназначенных служить опорными пунктами для армии и флота. Из многочисленных укрепленных пунктов он выбрал 34 наиболее важных и уделил самое пристальное внимание их развитию. В этих крепостях и в мирное время полагалось иметь вооружение и содержать гарнизоны.

При строительстве крепостей применялась бастионная система: внедрялся тенальный фронт укреплений, что позволяло при изломе линии внешнего фронта крепости внутрь вести взаимный обстрел подступов к каждому фасу без помощи капониров. В целом же русские укрепления отличались от западноевропейских простотой форм и отсутствием чрезмерного нагромождения сооружений на местности, что подчеркивало глубокое понимание военными инженерами взаимосвязи фортификации со стратегией и тактикой.

Несмотря на большой ущерб, нанесенный русскому военно-инженерному искусству после смерти Петра I, развитие национальных традиций в этом вопросе продолжалось. Это наглядно и талантливо продемонстрировали выдающиеся русские полководцы П. А. Румянцев, А. В. Суворов и М. И. Кутузов. К примеру, Румянцев и Суворов широко применяли достижения русского военно-инженерного искусства в Семилетней войне (1756–1763 гг.) и в русско-турецких войнах (1769–1774 гг., 1787–1791 гг.). Наиболее примечательными являются инженерные мероприятия, осуществленные при осаде и штурме крепостей Кольберг (1761 г.) и Измаил (1790 г.), при переправе через широкие водные преграды (Неман у Тильзита в 1758 г., Висла у Кульма в 1759 г., Днепр у Мишурена Рога, переправа через Сиваш в 1771 г. и др.), при возведении полевых укреплений позиции у Пас-Круга в 1758 г. и др.

Приемы штурма и действия саперов находят отражение в боевых документах. Например, А. В. Суворов 23 октября 1794 г. в приказе по войскам о штурме Праги (предместье Варшавы) указывал: