– Вот как, – он ничуть не посочувствовал моему рассказу, а будто напротив – заинтересовался: – Любопытно! От чего же мать твоя умерла?

– Да от обычной лихорадки. У нас тогда эпидемия по нескольким селам прошлась, тридцать человек за собой утащила. К чему вы клоните, светлейший наставник?

Он свел мохнатые брови и глянул на меня еще пристальнее:

– Проведем с тобой еще несколько экспериментов, но я уже почти уверен. У тебя врожденный дар целителя, Нилена! В последний раз я о таком слышал уже столетия назад, но старая Зельта, которая могла младенца с того света вытащить, давно покинула наш мир, и больше я таких не знаю. Не удивлюсь, что ты окажешься ее какой-нибудь правнучкой, она после своего тысячелетия совсем из ума выжила, в лесах поселилась и носа оттуда не показывала. Но и родство ваше возможно, поскольку способность очень редкая!

Я от изумления открыла рот, но сомнения потекли сами собой:

– О какой редкости вы говорите, светлейший наставник? Хороших лекарей пруд пруди. В этом храме все целители, скольким людям и даже драконам вы помогли!

Старик вскинул палец, чтобы его слова зазвучали еще весомее:

– Все маги могут научиться лечить! И все храмовники здесь выбрали для себя именно такой путь. Но есть разница – родиться с этой способностью или ее обрести. Из тебя после хорошего обучения получится лекарь такого уровня, какого никому из нас не достичь. А этот дар откроет тебе множество дорог: хоть придворным лекарем самого императора станешь, если пожелаешь. И даже титул маг-шелле за заслуги перед империей возможно заполучить.

У меня перехватило дыхание от нарисованных перспектив:

– Правда? Вы серьезно? Да это же… Это же… – я никак не могла подобрать подходящего слова для описания своей радости. – Вот это я даю! Какая чудесная весть, светлейший наставник, от всей души благодарю!

Но настоятель снова вскинул руки, прерывая мой поток счастья:

– Подожди, Нилена, дослушай. У каждого подарка судьбы есть и своя обратная сторона, иначе никакой гармонии. Это как с драконами, силе которых никто противостоять не может, но они же оказываются беззащитными, пускающими пузыри бревнами, если теряют свою единственную любовь. У твоего дара тоже найдется слабина. Вот чем зарабатывала на жизнь твоя мать?

Я припомнила:

– Да за все заказы бралась, какие подкидывали: и подлечить, и крыс вытравить, и волков от деревни отогнать, и приворотами-отворотами не гнушалась. А что?

– Возможно, в этом и кроется причина того, что ее унесла самая простая человеческая болезнь. Врожденный дар бесценен, редок и силен, но он не терпит одного – когда его тратят на что-нибудь, не связанное с основной целью. Вероятно, если бы твоя мама только лечила, то без забот прожила бы свою тысячу лет. Разумеется, наверняка мы сейчас сказать не можем, лишь предполагать, ты дар и от других предков могла перенять. Но сейчас ситуация другая – ты знаешь, а вооруженная знанием ты пропадешь уже только по глупости.

– Поняла, – я сосредоточилась. – Что же мне теперь делать, светлейший наставник?

Он глубоко задумался, потирая впалые щеки, затем все же выдал:

– Для начала бросить свою школу и нацелиться на более серьезное образование. Университет или столичная академия тебе подойдут куда больше. Изучишь теорию, освоишь практику целительства, разберешься в заклинаниях и свойствах разных трав. К сожалению, даже таким, как ты, без учений никуда.

Я вновь помрачнела:

– Боюсь, у меня не найдется средств на обучение, светлейший наставник. В маленькую школу меня на стипендию приняли, а во всяких университетах разговор будет другой.

Но он усмехнулся в кулак и заверил:

– У моего храма много должников из высшего света, дорогая Нилена. И я никогда этим не пользовался. Уж будь уверена – договорюсь о месте и стипендии. Только для начала проведем еще несколько испытаний.

По его просьбе я попробовала оживить полузасохший куст у дальнего храмового забора. Не сказать, что он прямо расцвел розами, едва зеленые листочки проклюнулись, но настоятель решительно закивал – мол, вот, это оно самое. В окончательную уверенность он пришел, когда подсунул мне под нос несколько мешочков с травами и попросил угадать, из какой можно сварить отвар от головной боли. Я остановилась на двух, наугад ткнула, а между ними уже выбрать никак не смогла, и настоятель расцвел:

– Одна трава в высокой концентрации станет смертельным ядом, а вот из другой можно изготовить сонный порошок.

– То есть смерть или сон? – не поняла я. – Ошиблась в обоих случаях!

– Угадала в обоих случаях, – поправил он. – Головная боль-то в любом случае пройдет! Это прекрасно, Нилена. А теперь возвращайся к прополке грядок, мне надо отправить весточки в столицу и разные университеты – посмотрим, где тебе будут рады сильнее.

Той же ночью он сообщил, что получил несколько ответов. И сам же выбрал лучший вариант – Объединенный университет Центрины, неподалеку от города Радожки, в котором готовят специалистов самых разных направлений. С таким-то образованием через несколько лет я уже точно смогу ехать в Сердцевину и отыскать там себе отличную работу.

Настоятеля храма я благодарила долго. Еще дольше прощалась с одногруппниками и учителями, которые впали примерно в тот же шок, что и я поначалу. Но сама эта ситуация и показала разницу уровней разных преподавателей: они ведь даже не заметили скрытого таланта, а светлейший наставник за три дня разглядел, просто наблюдая за нашей работой со стороны. Жаль было маму, которая погибла от незнания, но ее потерю я давно успела принять и пережить. Зато теперь точно не повторю ее ошибки, пусть она хотя бы там, сидя за столом с богиней, наблюдает за мной и радуется, что ее дитя нашло свой путь. Лечить людей, растения и животных – только лечить, не тратя свою магию ни на какие другие цели! – разве можно придумать дело в жизни интереснее и значимее?

Разумеется, я не могла уехать без брата. Но пришла в раздражение от того, что долго не могла его отыскать. Оказалось, Мить колол дрова старикам, которые обычно оплачивали его усилия небольшой котомкой продуктов. К сожалению, в нашей деревне было очень мало возможностей подработать за настоящие медные краты: такой ценностью сельчане платили обычно за более важные услуги ведьмам или за товары проезжим купцам.

– Мить! – заорала я издали, несясь к нему. – Ты с ума сошел, почему все еще здесь? Вещи собрал? Уже через полчаса повозка придет, а у нас с тобой денег хватит только на одну попытку добраться!

Парень вытер запястьем вспотевший лоб и хмуро глянул на меня из-под густых бровей:

– Я ведь уже объяснил, сестренка, нет никакого смысла мне ехать с тобой. Ну что я там буду делать? У тебя начинается новая жизнь. Вероятно, когда-нибудь ты станешь знатной маг-шелле в самой столице, так не тащи уже в самом начале пути с собой балласт! Что делать зверолюду в Центрине – их богатых отпрысков смешить своей рожей?

Мить в самом деле был зверолюдом, но издали об этом вряд ли кто-то мог догадаться. Капля демонской крови в нем водилась, и совсем непонятно в каком поколении взялась. Возможно, бабка или прабабка его спуталась с красноглазым или была изнасилована, но бывает такое, что смески далеко не всегда рождаются сразу изуродованными, а ген этот в себе несут. А может, один из его предков уже был зверолюдом, но потом полюбил человека – и через несколько поколений в Мите почти не осталось примеси демона. Его лицо было достаточно симпатичным, хоть и отличалось грубоватыми чертами – хотя ничуть не грубее, чем у большинства местных мужиков. Ребра искривлены – однако подобное заметишь, лишь если внимательно разглядишь его могучий торс. Единственное, что выдавало изменение его генов наверняка, – ноги. По воле злой судьбы природа повернула его колени в обратную сторону. Но Мить еще в раннем детстве научился ходить, почти не сгибая коленей: со стороны это выглядело так, будто его походке мешает старая травма. Носил всегда просторные шаровары, чтобы случайными изгибами никого не напугать. Зато, как почти все зверолюды, он являлся обладателем мягкого и добродушного характера, а из себя способен был выходить только в тех случаях, когда сталкивался с несправедливостью.

Я расстроенно покачала головой и сбавила тон:

– Мить,