И вот я уже на улице. Все уладилось. У меня новый заказ на брошюру. В какой-то момент дело выглядело скверно, однако в конце концов все образовалось, как это бывает почти всегда. Я расплачусь по счетам, а может быть, даже позволю себе что-нибудь сверх необходимого, что-нибудь экстраординарное, какую-нибудь игрушку, например CD, или какую-нибудь штучку для машины — скажем, подушечку с набором для оказания первой помощи, — или пару пластиковых собачек, которые во время езды будут кивать на заднем стекле; ладно, потом посмотрим. Да! Машина! О ней-то я чуть не забыл, а между тем она пропала, ее украли, вспоминаю я снова и сажусь на скамейку. Суматошное выдалось утро, невеселое утро, с одним радостным просветом в финском посольстве, после опять сошлись тучи; ничего не поделаешь — такова жизнь, сплошная карусель, каждый день должен вместить целую кучу противоположных чувств. И тут мимо идет девушка из службы городских автомобильных стоянок; я смотрю на нее, замечаю, что у нее хорошая обувь, наверняка ей много приходится ходить, так что хорошая обувь ей необходима; наверное. она может списывать ее стоимость при подаче декларации, подумал я, и тут, глядя на нее, вдруг догадываюсь, что машину мою, вероятнее всего, не украли, а оттащили на штрафную стоянку. Как в прошлом году и в позапрошлом. Все утро голова у меня была слишком занята другими вещами, чтобы до этого додуматься, а тут вдруг осенило: так и есть! Третий год подряд! Конечно же, я растяпа и непростительно прозевал машину, но, с другой стороны мне очень повезло, невероятно повезло, ведь это значит, что моя машина спокойно дожидается меня в Уллеволе около стадиона, там, где проводятся соревнования на первенство Норвегии и где находится, так сказать, парадная горница страны, стоит себе на коммунальной штрафной стоянке, оборудованной видеокамерами наблюдения, под приглядом соответствующего персонала и под охраной, и книжечка с планами города наверняка лежит там, где я ее оставил, на переднем сиденье, раскрытая на той самой странице, которую я тогда рассматривал, на которой изображен район Фрогнер-парка; кажется, так и вижу ее перед глазами. Я могу поехать туда в любое время, когда захочу, забрать свою машину; конечно, мне это влетит в копеечку, и каждый день, пока машина там стоит, сумма будет расти, но теперь уж скоро я опять буду при деньгах. Я сказал себе, что на этот раз я не стану препираться. В прошлый раз я так долго спорил, что один из служащих даже вышел ко мне из стеклянной будки и ткнул пальцем в § 12 Свода правил парковки автомобилей и расценок за стоянку, где, так сказать, черным по белому было написано, что не позднее чем через 24 часа после того, как на стоянке была установлена табличка с объявлением об изменении правил пользования стоянкой, водитель/владелец транспортного средства обязан выполнить новые требования его парковки а я уже третий раз подряд нарушаю один и тот же пункт этих правил. Обыкновенно все происходит следующим образом: под покровом тьмы работники дорожно-транспортной службы незаметно подкрадываются к парковочным объявлениям и налепляют на них новые таблички, а на табличках написано, например, что завтра ночью с 00.00 до 07.00 состоится мытье улицы, и когда утром ты забираешь свою машину, чтобы ехать на работу, ты видишь объявление и вечером уже не поставишь ее на прежнее место, но для таких людей как я, которые не пользуются машиной ежедневно, потому что они работают на дому (у меня, например, дома есть все, что мне нужно для работы, — и компьютер, и принтер, и сканер, и телефон, есть и кипятильник), так вот, для таких, как я, § 12 чреват роковыми последствиями; я чувствую себя без вины наказанным — ведь действительно, меня штрафуют за то, что я не пользуюсь машиной каждый день, хотя сами все время стараются как-то сократить езду частных автовладельцев, проводятся специальные кампании, во время которых людей убеждают ездить на работу на велосипеде, на автобусе или на трамвае, а меня, подающего хороший всем пример, так как мой автомобиль по будням почти всегда отдыхает на стоянке, почему-то за это наказывают. Это какой-то двойной стандарт и просто дико, хотя, пожалуй, если подумать, не более дико, чем многое другое, мало ли дикостей творится вокруг, и я ни чего не могу с этим поделать, разве что выдать под настроение заметку для раздела читательских писем, которые печатаются в «Афтенпостен» на последней полосе, например в рубрике вопросов и ответов, там по крайней мере более или менее точно услышишь ответ какой-нибудь руководящей чиновницы из дорожно-транспортного управления, вероятней всего по телефону, дама сошлется на § 12, так что тут уж взятки гладки, и в заключение обратится к владельцам машин с просьбой, чтобы они, пока в столице ведется весенняя уборка улиц, следили за объявлениями, появляющимися на стоянке, газета постарается вставить в материал предполагаемую величину денежной суммы, которую коммуна рассчитывает получить в виде штрафов за эвакуацию брошенных машин, и тут речь гарантированно пойдет о миллионах, а миллион — это тысяча тысяч, а несколько миллионов — это энные тысячи тысяч, и единственный результат, которого я добьюсь, если напишу такую заметку, будет состоять в том. что я сам напрошусь на лишние расходы, причем, как уже сказано, в третий раз подряд за последние три года. на самом деле в надомной работе нет никакой выгоды. Ты, правда, сам распределяешь свое время, это действительно так, но зато ты один, один-одинешенек, и машину твою раз в год утаскивают на штрафную площадку, и тебе никак не удается получить денег по больничному ил оплаченный отпуск и всякое такое, и всюду валяются чайные пакетики. Но тем не менее я в общем доволен своим существованием. Я принимаю жизнь такой, как она сложилась. В ней есть свой привычный ясный и обозримый порядок. На смену одной брошюре приходит другая, и все они сработаны добротно, а кто считает иначе, тот ошибается, и я доволен тем, что есть. Но вот уже несколько недель мне стала сниться вода, и дума: черт знает что, опять надвигаются перемены.

Я звоню в коммунальную контору и получаю подтверждение, что моя машина увезена на штрафную площадку. Пятьсот крон за нарушение правил стоянки и пятьсот за эвакуацию. Это, конечно, несправедливо. Мало того что у тебя без спроса утащили куда-то машину, с тебя за это еще и деньги берут. Сумасшедшая система сумасшедшего мира; получается, что я не могу сейчас же забрать свою машину, придется подождать, пока на мой счет не переведут аванс за новую брошюру. Скорее всего на это уйдет еще день-два. Или даже больше. Эти нахал0ы в банке любят, прежде чем выдать нам наши кровные, подольше помурыжить их у себя. Таким образом они накручивают на них проценты, с одного перевода много, конечно, не накрутишь, но если приплюсовать одно к другому — там ведь тоже все время занимаются сложением, как в начальной школе, — то в сумме набегают хорошие деньги; на всякое такое и существуют банки, но, впрочем, откуда мне знать, я же почти ничего не знаю про банки, да, кстати, раз уж заговорили об этом, и про Финляндию тоже, однако у меня, как у всякого человека, есть на этот счет свои соображения — мыслишки о банчишках, — да и по поводу Финляндии. Но вот о финских банках — нет. Тут я вообще пас.

Пешочком отправляюсь домой из посольства. Решил пройтись через Фрогнер-парк; между прочим, этот парк — какая-то непонятная штука; может быть, потому, что меня смущает такое скопление обнаженных фигур[5], промелькнуло у меня в голове среди мыслей о предстоящей работе. Нужно будет заняться поиском информации о Финляндии. Надо же показать товар лицом. Брошюра должна быть информативной и привлекать внимание. Такой, чтобы ее сразу захотелось взять и унести домой. Чтобы, прочитав ее, каждому захотелось самому побывать в Финляндии. Господи, как много в людях простоты! Они ведь думают, что все будет хорошо, стоит только уехать в другую страну. Если бы я делал брошюру за свой счет, я бы посоветовал всем оставаться дома. Это и дешевле, и результат ничуть не хуже. Но я подрядился настроить их на поездку в Финляндию. Это противно моим убеждениям. Я, как проститутка, работаю на Финляндию. Но ведь надо на что-то жить. Нужно будет сразу начать, решаю я мысленно, писать текст, делать снимки. Можно поехать в Нурмарке, это наверняка сойдет. Мало кто заметит разницу. Вода — это вода, она всюду течет одинаково, где бы ее ни сфотографировали, и деревья во всех странах одинаковы. А тем, кто в состоянии заметить разницу, эта брошюра не понадобится. Они ее и читать не будут.