колонны военной техники, движущиеся на Москву и сбивающие российские вертолеты и самолеты, пытающиеся их атаковать, паника властей, осознающих, что у них практически нет в запасе надежных способов остановить продвижение наемников, переговоры с «мятежниками» и «предателями», которые в итоге избегают какого бы то ни было наказания и даже удостаиваются аудиенции Путина в Кремле. Такой сценарий, будь он предложен кем-то из аналитиков месяц назад, был бы расценен как абсолютно фантазийный и невероятный. В результате тот факт, что именно он реализовался, заставляет наблюдателей — и сторонних, и из числа российской элиты — глубоко переосмыслить свое представление о внутриполитической ситуации в России. И, соответственно, переосмыслить набор вероятных сценариев ее развития в ближайшем и среднесрочном будущем.

Именно такая ревизия сценарной парадигмы предпринята аналитиком Atlantic Council  Джеффри Киммино и поддержана некоторыми другими экспертами. В центре нового видения — представление о гораздо более слабом, чем это предполагалось ранее, более уязвимом Путине и гораздо более высоком потенциале альтернативных акторов и более высокой вероятности их появления.

Первый сценарий, «Ослабленный Путин», исходит из двух наблюдений над случившимся: в то время как мятеж Пригожина продемонстрировал неожиданную уязвимость путинской системы власти, стоит отметить также стремительность, с которой он был купирован с помощью переговоров, а также тот факт, что он не повлиял на ситуацию в войсках и не ослабил фронт. Из этого можно сделать предположение, что режим, хотя теперь и выглядит не столь консолидированным, как казалось раньше, остается достаточно резистентным, устойчивым к разным угрозам. Путин в этой конструкции уже не является полновластным царем: теперь он в большей степени будет зависеть от групп влияния в своем окружении, вынужден в большей степени считаться с ним. Схожую мысль продвигает в своей колонке в Financial Times  политолог Иван Крастев, указывая, что результат мятежа — это переход от правления Путина-царя к правлению «коллективного Путина».

Аналогичным образом будут развиваться события и во внешнем контуре: зависимость России и лично Путина от Китая будет возрастать, однако этот вассалитет выгоден Китаю, который в результате будет инвестировать в сохранение ослабленного российского режима.

Впрочем, из случившегося можно сделать и иные выводы, которые становятся основанием для второго сценария — «Новый режим». В августе 1991 года руководство бывшего СССР попыталось осуществить переворот, отстранив от власти Михаила Горбачева. Путч потерпел поражение в три дня, однако власть Горбачева была безнадежно подорвана и в течение нескольких месяцев он вынужден был уйти со своего поста. Тот же взгляд можно применить и к нынешнему моменту. Мятеж купирован, но мятежники не наказаны, а потому позиции Путина фундаментально ослаблены. И это подталкивает внутренних конкурентов к консолидации и перегруппировке в ожидании нового «окна возможностей».

Влияние мятежа на ситуацию на фронте в этом сценарии оказывается вовсе не столь ничтожным, как кажется, — внутреннее единство армии подорвано. Кстати, последний демарш генерала Попова, высказавшего публичное несогласие с собственным отстранением от командования армией, указывает в этом направлении. Если предположить, что украинское контрнаступление будет иметь значительный эффект, то есть украинским силам удастся прорвать фронт и «разрезать» сухопутный коридор в Крым, это может привести к дезорганизации на фронте. В этом случае войско Пригожина или другие вышедшие из-под контроля войсковые соединения повторят марш на Москву, результатом которого станет отставка или устранение Путина.

Вместе с тем части путинского окружения удастся консолидировать силы и сбалансировать ситуацию — это будет означать рождение нового, постпутинского режима. Этот режим придет к власти под националистическими лозунгами, он не сможет прекратить войну, но его возможности вести серьезные наступательные операции в Украине будут критически подорваны, а армия ослаблена. Заинтересованный в стабилизации ситуации, этот режим ограничит враждебные операции против Запада, который на фоне приближающихся выборов в Америке и ослабленности украинской армии также будет заинтересован во временном закреплении статус-кво. Тем более что новый режим будет склонен идти на различные закулисные компромиссы с Западом. В этом сценарии также ослабляется влияние Китая на Москву, в связи с чем Запад будет склонен не отвергать новые власти и даже идти им навстречу в некоторых вопросах, несмотря на их националистическую риторику.

Третий сценарий, «Приближение бури», исходит из той же интерпретации ситуации, что и предыдущий: власть Путина ослаблена, положение на фронте неустойчиво и может ухудшиться, а потому вторая волна «мятежа» очень вероятна. Но в этом сценарии ни одной из конкурирующих групп не удается консолидировать власть. Они закрепляются в своих «вотчинах» (после захвата Ростова-на-Дону вагнеровцами это не выглядит столь уж фантастично). Фактически мы будем иметь дело со сценарием разделенной России, который ставит множество тревожных вопросов (например, относительно контроля над ядерным оружием). В то же время такой сценарий выглядит крайне дискомфортным для Китая, который таким образом теряет своего надежного союзника. Кроме того, ошеломительный эффект внутренней дестабилизации, связанной с вторжением в Украину, скорее всего, приведет китайское руководство к мысли об отказе от планов вторжения в Тайвань.

Четвертый сценарий, «Момент для реформаторов», исходит из посылок первого — ослабленное правление Путина продолжается. Ситуация на фронте ухудшается, хотя и не критически: украинцы за счет огромных усилий возвращают заметные территории, но не опрокидывают российскую оборону, усталость от войны нарастает, а ее окончание не просматривается. Путину и его администрации удается организовать выборы 2024 года и формально победить на них, но эта победа не выглядит для населения убедительной и легитимной, факты массовых подтасовок становятся широко известны. Признаки неблагополучия обнаруживают себя в экономике. Это приводит к девальвации милитаристско-националистической повестки в глазах населения и росту спроса на реформы, частичную либерализацию режима и нормализацию отношений с Западом. Этот сценарий отчасти похож на сценарий заката советского строя в конце 1980-х. В результате протестов и новых выборов к власти приходит реформаторская коалиция, которая ставит своей целью завершить войну в обозримые сроки (ср. «вывод войск из