память у человека плохая. Особенно когда смотрит на меня вот так мерзко, словно я голая. Неужели правда не хватает местных девиц?

– Мне нравится твой дерзкий язычок. Наверняка он очень неплох в работе. У меня к тебе предложение, Адалина.

Он каждый раз так пошло выделял мое имя, что становилось противно. Меня передёргивало, и тошнотворный комок подкатывал к горлу.

– Знаю я все ваши предложения. Снимите себе девку на ночь. Я явно не подхожу под ваши запросы.

Его забавляла моя строптивость. Это было видно, но прокурор все равно не отпускал мысль поиметь подружку дочки. Он мог бы просто взять, что хотел, но явно желал поиграть.

Хоть мне и было всего восемнадцать, но опыт в делах такого рода имелся. Жизнь в городке у моря с его контингентом и вечными летними попойками закаляла.

Единственное, что оставалось непонятным, так это зачем ему именно я? Почему он не переключится на другую цель? Я всего лишь обычная провинциальная девка.

Да, симпатичная, с хорошей фигуркой и милой мордашкой. Но тут такие на каждом шагу, и штабелями падают и, если надо, недотрогу состроят. С какого перепуга я-то оказалась в обойме этого извращенца?

Он смотрел на меня с таким предвкушением, что я передернула плечами, пытаясь стрясти несуществующее наваждение. Мужчина был мне противен, а вот я ему, судя по всему, совершенно нет.

Прокурор полез в карман своего дорогущего пиджака и достал оттуда белый прямоугольник зелёного цвета. В нем я узнала билет на самолёт. Он помахал им перед моим лицом и дал прочесть, для кого он.

– Ты же хочешь домой, Адалина? Вот тебе билет на обратный рейс до Ремора. Если, конечно, не боишься.

– Боюсь чего?

Напряглась и попыталась выдернуть билет, но мужчина перехватил мое запястье и постукивающими движениями прошёлся от ладони к локтю. Мерзость какая.

– Если не боишься сыграть со мной в одну взрослую игру! Обещаю, она предельно простая, ты ничего не теряешь.

Ага, ничего. Может, мне и нечего терять, кроме девственности. В остальном, как говорится, гол как сокол. Но это не значит, что этому высокопоставленному уродцу можно все.

А ещё я не верила ему ни капли. Особенно в том, что все так просто и наивно. Зачем тогда организовал завлекалочку в виде билета на самолёт? Он разводит меня как маленькую.

– Я играю лишь тогда, когда знаю, что точно выиграю. Уверена, вы тоже. Поэтому нет, играть с вами я не стану.

Очевидно, этот извращенец решил, что я дура набитая. Забавная, как зверушка в зоопарке. А ещё предсказуемая и послушная. По крайней мере, лицо сейчас у него было такое, словно мужчина внезапно обнаружил у меня мозг, а не только сиськи.

Он прищурился и ещё раз окатил меня своим пронизывающем до костей взглядом. Словно ушат дерьма вылил, фу. Мерзость какая…

– Неужели ты боишься? А я-то думал, что ты не такая трусливая.

Брал на слабо и не краснел. Но прости, дорогой. Своя шкура дороже, чем никому не нужные понты. Поэтому нет. Отрицательно покачала головой и отвернулась. Ну где уже там Ева со своим пирогом?!

– Никогда не думал, что южные девушки такие жеманные. Давай договоримся так. Если у тебя хватит духу поиграть вообще, без моего участия, то встречаемся через час в холле. Я найду, что Еве сказать. Просто глянешь на наши забавы – и билет домой твой. Сегодня же вечером через пять часов. Неужели даже на такое предложение не решишься? Я был о тебе лучшего мнения.

Он подмигнул, встал и, напевая какую-то странную песенку, удалился к себе в кабинет. Я же осталась наедине с предложением, слишком заманчивым, чтобы просто отказаться.

Глава 2. Ада

Под ложечкой засосало. Вот урод. Сделал все, чтобы я задумалась. Про игры для взрослых в Гродном я слышала мало, и каждый раз о них говорили шёпотом, с придыханием.

Этот запретный плод будоражил умы половины населения страны последние несколько лет уж точно. В Реморе даже пытались делать подобие, но местные власти тут же прикрыли лавочку.

Говорят, создатель игр и местный мэр строго блюли эксклюзивность, тем самым привлекая в город молодёжь со всего света. Говорят, что эти игры самое животрепещущее, что встречалось за последнее столетие.

Говорят, да говорят… Я встречала людей, участвовавших в них. Они с гордостью носили татушки, сделанные специально для тех, кто прошёл. У нас была одна такая дама.

Она вроде бы пробовала догонялки или салочки, точно не помню название. Авторитета это ей знатно добавляло среди наших. Правда, была она проституткой…

Зато цены теперь взвинтила и от сутенера ушла. В элитку, так сказать. Я бы тоже была не прочь. Только эффекта желаю обратного, чтобы не трогали меня.

А то местная гопота всех, кто достиг совершеннолетия и имел более-менее приемлемую внешность, запрягали туристов обслуживать. Меня пока не трогали из-за бабушки, а то бы и раньше «окучили».

Но всему приходит конец, и старая гадалка тоже останется не у дел. Новое поколение не чтит традиций и не боится сглазов и приворотов. И правильно делает. Сама считала это все относительным.

Так вот, если бы я рискнула и сыграла, тогда по факту ко мне бы уже никто не посмел лезть со своим указами. Тем более что сложного? Надо лишь убежать от кого-то, чтобы не догнал и не…

А бегать я как раз умею!

Поэтому, недолго думая, решила рискнуть. Повелась на слабо, так сказать. Ева же благополучно вернулась с двумя кусками торта, сияя, как начищенный чайник.

Мы попили кофе и поднялись к ней. Девушка поинтересовалась, пойду ли я сегодня с ней на благотворительный вечер или соглашусь выручить ее отца на камерной вечеринке.

Удивилась. Вот оно как. Камерная вечеринка. С каких это пор салочки так называются? Хотя… Ее отец же обещал, что найдёт повод для дочери. Прикроет, так сказать, мою хрупкую спину.

Я замялась. Сомнения терзали душу, разрывая ее на клочки, внутри все восставало против этой авантюры.