Впрочем, подчас люди склонны к самообману, и отличить ложь сознательную от бессознательной бывает крайне затруднительно.

Вот только почему мой симпатичный собеседник скрывает, что его визит ко мне действительно вызван причинами личного характера?

Несмотря на вроде бы связный рассказ, исключающий интимные детали, я была в этом абсолютно уверена.

Я же совершенно отчетливо вижу эти слабо светящиеся линии в области его груди, когда он поворачивается ко мне в профиль…

Может быть, у него роман с Магдой?

— Согласился, — кивнул Андрей, — и теперь очень об этом жалею.

— Да? И почему же?

— Потому что кто-то об этом пронюхал, — дрожащим голосом поведал мне Белецкий.

— Кто-то забрался в ваш компьютер и выкрал оттуда расшифрованный текст?

— У меня дома нет компьютера.

— Ага. Тогда что же с вами произошло? Почему вы думаете, что кому-то стало известно о вашей работе? К вам кто-то обращался? Вам угрожали?

— Нет, но… С тех пор, как я вернулся домой, со мной начали твориться какие-то странные вещи. Знаете, вдруг звонит телефон и на том конце трубки — молчание. Или приходит незнакомый человек по объявлению, которого я не давал. А он называет мой адрес, хотя в какой газете было это объявление — не говорит. И еще… — тут Андрей запнулся. — По-моему, за мною следят.

— Вы уверены?

— Поймите, я вовсе не подвержен мании преследования, — Андрей взволнованно прижал руки к груди. — Я совершенно нормальный человек. Но иногда я просто чувствую затылком…

— Такое легкое покалывание, — помогла я ему. — Как будто вам прямо в мозжечок вонзаются сотни тоненьких иголочек.

— Вот-вот. И я… решил обратиться к вам.

— Что ж, это разумно. Вы, я полагаю, понимаете, что я работаю не бесплатно.

— Да-да, — закивал Андрей. — Мой приятель, которому вы в свое время помогли, — помните историю с похищением нумизматической коллекции? — очень хорошо отзывался о вас.

— Помню, помню. Тогда мне пришлось изрядно попотеть. До сих пор меня пробирает дрожь, когда я вспоминаю об этой беготне по канализациям… Ну а что касается моего гонорара, то с вас я возьму ровно десять процентов от вашего.

— То есть тысячу долларов, — уточнил Андрей.

— Угу. Причем после завершения моей работы.

— Но… у меня нет никаких доказательств, что за мной следят.

Только смутные ощущения, — Белецкий развел руками.

— Доказательства не так уж трудно найти, — усмехнулась я. — Ведь если за вами следят, то наверняка им стало известно, что вы сейчас у меня. Не правда ли?

Я медленно шла по улице, изредка останавливаясь перед витринами.

Впереди маячил сосредоточенный Андрей.

Мой клиент двигался по довольно сложной траектории. Я считаю, что данный способ выявить слежку является наиболее результативным. Меня он, во всяком случае, еще ни разу не подводил.

Метод заключался в следующем. Предполагаемый объект слежки двигается, как слон в шахматах — буквой Г. То есть чередуя повороты направо и налево. Дойдя до перекрестка, он переходит улицу и, свернув направо, проходит квартал по перпендикуляру к предыдущему отрезку пути. На следующем перекрестке он сворачивает налево. Потом снова направо. И так далее.

Вопрос в том, сколько времени он будет двигаться и куда упрется в конце пути.

Смысл всей этой фигуры движения заключается в том, что нормальные люди так не ходят. И если кто-то идет за вами следом, то рано или поздно вы его увидите.

Этот способ, помимо всего прочего, является, так сказать, светским, примитивным отражением одной сакральной траектории, но сейчас не время и не место вдаваться в подробности.

Тем более что уже на третьем перекрестке я вычислила «хвост».

Белецкий двигался равномерно и неуклонно, нигде не останавливаясь, не замедляя и не ускоряя шаг. А я в это время просеивала взглядом уличную толпу.

И, как выяснилось, не напрасно.

Приземистый человек лет пятидесяти в поношенном пиджаке явно следил за Андреем.

Он изо всех сил старался не упустить Андрея из виду. Семеня ногами, он изредка останавливался, дабы перевести дух, и хватался за сердце, глотая воздух, как рыба, бьющаяся на песке. Подождав немного, он собирался с силами и снова пускался в погоню.

«Н-да, забавные у меня конкуренты, — думала я, следя за поношенным серым пиджачком через зеркальную витрину магазина детских игрушек. — Судя по всему — дилетант. Интересно, есть ли у него лицензия? Или это просто наемная лошадка? Тогда любопытно выяснить, кто нанял этого несчастного».

А это наверняка были люди весьма опасные.

То, что рассказал мне Андрей, давало значительный повод для беспокойства.

Как и следовало ожидать, мемуары оказались потоком самого грязного компромата на весьма и весьма высокие фигуры в Кремле и около него.

Правда, насколько из слов Ларионовой смог заключить Андрей, данный опус не предполагался для печати. Скорее всего Магда собиралась использовать эти материалы для вульгарного шантажа, с тем чтобы поправить в деловых кругах свое пошатнувшееся реноме.

Впрочем, открытым оставался весьма существенный вопрос: откуда злонамеренным лицам стало известно, что эти пленки находятся у Андрея?

По словам моего клиента, никто посторонний не присутствовал во время их с Магдой уединенной прогулки по безлюдному Лосиноостровскому парку. А информировать кого бы то ни было об их сделке было явно не в интересах госпожи Ларионовой.

Подслушивающая аппаратура? Маловероятно.

Тем более по словам Ларионовой выходило, что о местонахождении этих пленок никому не известно. И вручила она их ему лично, вместе с деньгами.

Кассеты лежали в фирменной коробке из-под блока «Золотой коллекции» Аллы Пугачевой.

Так или иначе, любой человек, прикоснувшийся к этим злосчастным пленкам, имел шансы остаться в живых не больше, чем сидящий в ароматной ванночке годовалый младенец, который решил сунуть парочку длинных гвоздиков в розетку.

Ах, Андрей, Андрей! И черт тебя дернул принять это предложение!

Твоя молодая жизнь стоит гораздо больше, чем пять тысяч баксов.

И теперь мне предстояло доказать эту неоспоримую истину своему клиенту.

Андрей между тем медленно, но верно удалялся из центра города и двигался в сторону новостроек.

Да-да-да! Именно сюда-то нам и надо.

Как раз позавчера я беседовала со здешним прорабом, который вышел на меня через свою сестру, чья кузина прислала ко мне тетку своего шурина, озабоченную пропажей инкрустированного портсигара, принадлежащего деду жены дяди его матери. Эта семейная реликвия, к вящей радости всех многочисленных заинтересованных лиц, обнаружилась очень быстро.