— Господин Ректор, простите великодушно, тут особый случай… - толи промурлыкал, толи пропищал Кот.

— Я уже понял. — ответил бархатистый мужской голос над ногами Лины, от звука которого у нее мурашки побежали по всему телу. — Она жива? Кто ж новичков сует в портал без подготовки, Эвклит?!

"Если он будет чуть красивее обезьяны и не древний, как мамонт, ну или в принципе не мамонт — влюблюсь!"

Как всегда внутренний голос Лины вел с ней диалог.

Обладатель такого чудного голоса и сильных рук перевернул девушку головой верх и усадил на колени, приложив ее голову на своё плечо.

"Притвориться, что мне плохо? Что слабая и мне нужна помощь? Или показать, что мне любые трудности нипочем?"

Пока Лина раздумывала как поступить, ей под нос сунули что-то с очень отвратительным запахом, от чего она чихнула несколько раз.

— Она приходит в себя. — рядом раздался женский голос.

— Я жива, но, кажется, меня сейчас вырвет.

Лина открыла глаза.

На нее не отрываясь смотрел самый красивый мужчина в её жизни. Серебристая кожа, длинные чёрные волосы обрамляли узкое лицо, острые кончики эльфийских ушей выглядывали из волос, кошачий разрез глаз… А зрачки такие чёрные, будто сама ночь спустилась на землю и оставила часть себя в его глазах. Они манили, сводили с ума, завораживали.

— Поцелуй меня. — попросила Лина, не в силах оторваться от пленительных глаз.

Если бы с потолка пошел дождь из бриллиантов, все, кто был в тот момент в зале, удивились бы намного меньше. Шум и гам поднялся такой, как будто объявили о сокращении заработной платы на две третьих.

— Что она себе позволяет?!

— Как она смеет!

— Малолетняя мерзавка!

— Выгнать ее немедленно!

Мужские и женские голоса слились в один отдаленный фон где-то на заднем плане сознания Лины. Ничего в мире не волновало её в данный момент больше, чем черные глаза ректора.

— Адептка, ты хорошо себя чувствуешь? — мягко спросил Ректор — Похоже, портал немного тебя… ошеломил. Как тебя зовут?

— Элина. Можно просто Лина. Да, портал меня… очень ошеломил! — Лина попыталась слезть с колен ректора, но его объятия стали чуточку крепче.

— Августа, подойдите! Нужно осмотреть ее. — ректор не отрываясь смотрел в карие глаза Лины.

Когда в зале успели смолкнуть голоса, Лина не заметила. Девушка решила все же оторваться от разглядывания ректора и посмотреть по сторонам.

Она оказалась в огромном и величественном кабинете. На высоком потолке светились магические звезды, освещая пространство приятным серебристым светом. Огромные резные окна увеличивали пространство кабинета, отчего он казался еще больше. Вдоль одной из стен был выложен камин, в котором потрескивали дрова, придавая немного домашнего уюта офисной обстановке.

Лина сидела на коленях у ректора в огромном кресле около массивного деревянного стола, к которому был приставлен длинный стол по уже, за которым сидело около десяти преподавателей в разноцветных мантиях. И все эти десять человек с возмущением смотрели на Лину.

— Августа, я жду!

Из-за стола встала женщина в серебряной мантии, на вид около сорока лет с платиновыми волосами, собранными в низкий пучок.

«В нашем мире за такой цвет можно было бы душу дьяволу продать!»

Из ее светло-светло голубых глаз, почти белых, так и лились презрение и отвращение. Она медленно двинулась в сторону ректора и Лины. Высоко поднятая голова, неимоверно прямая спина, четкий уверенный шаг — можно было подумать, что она собрана и спокойна, но ее глаза… Такой ненависти Лина не видела даже от любовницы своего будущего мужа, когда наставила ей синяков на довольном лице.

Ректор снял девушку с колен и поставил на ноги, поддерживая за плечи и не давая отстранится, хотя, по правде сказать, Лина пару раз с неохотой пыталась выскользнуть из его объятий и отступить хоть на шаг.

— Вытяни руки в стороны. — довольно приятным и спокойным голосом проговорила Августа. — И закрой глаза.

После проделанных Линой манипуляций по указанию магички, Августа обхватила голову девушки руками.

— Она полностью здорова и может сама сидеть на стуле! — констатировала женщина.

Колкое замечание было замечено всеми: пару почтенных преподавателей в синей и голубой мантиях, которые сидели по обе стороны от Августы, одобрительно закивали; у Мистера Кота шея вжалась в плечи; две дамы в оранжевой и коричневой мантиях, сидящие по левую руку от ректора, с интересом ждали продолжения этой сцены; совсем старый дедушка в сиреневой мантии улыбнулся в длинные седые усы и хихикнул; только три молодых, на фоне остальных, преподавателя, сидящие по правую руку от Ректора, сидели без единой эмоции на лице.

— В этом зале только Я решаю кто, где и когда будет сидеть. — В голосе ректора был стальной холод, отчего Лина невольно поежилась, а все преподаватели поспешили отвести глаза. — Все свободны, закончим совещание позже. Эвклит, останьтесь.

Все участники этого собрания поспешили к двери. Лина внимательно смотрела им в спины, стараясь прогнать из головы мысли о губах ректора.

Перед выходом Августа обернулась. Если бы можно было убить взглядом, то Лина или сгорела бы на месте, или провалилась в самую глубокую бездну. Увидев, что ректор так и не убрал руку с плеча девушки, магичка выскочила из кабинета, громко хлопнув дверью.

Когда комната опустела, ректор посадил Лину в свое кресло.

— Есть хочешь?

«Какой же у него сексуальный голос!»

— Дааа! — Лина готова была ответить положительно на любой его вопрос.

Ректор сделал едва заметное движение рукой и перед Линой появился поднос с тремя чашками, кофейник и вазочка с печеньем.

— А как Вас зовут?

Кот тихонько стоял все это время в углу, не подавая признаков жизни, но после слов Лины закашлял толи от испуга, толи решил напомнить о своём существовании.

— Меня зовут Тинарис. Можно просто Господин Ректор. Так какой ТЫ кофе любишь? — эльф пристально смотрел на Лину.

— С молоком и без сахара, спасибо. — Лина улыбнулась. — Эвклит, а Вы какой будете? — Я бы водички выпил, в горле пересохло — еле выдал из себя Кот. — Никогда не видел, что бы сам ректор студентке кофе делал..

Тинарис наколдовал ещё и стакан с водой.

— Прошу вас, не стесняйтесь. Когда закончите трапезу, перейдём к делу.

Ректор отошёл к окну и, глядя на светящееся на небе солнце, задумался.

Выпив три чашки восхитительного кофе и слопав почти всё печенье, Лина повернулась к Тинарису. Он стоял у окна и наблюдал за ней в отражении стекла, немного склонив голову набок и прищурив глаза.