На кухне она включила чайник, но сил приготовить себе чашку чаю или кофе не было. Даже налить стакан воды из-под крана не было сил. Немного подождав, она пошла в ванную.

Оглядевшись, она решила, что ванну нужно вымыть. После ванны она переключилась на раковину, затем на унитаз, а потом дело дошло до полочек и стен. Алекса ожесточенно терла губкой с пенящимся чистящим средством все поверхности. Терла до изнеможения.

И все это время в голове неотступно стучало. Ощущение было такое, словно ее мозг бомбардируют стайки стрекоз, стремительно пролетающих над прудом. Их радужные крылышки блестят на солнце и слепят ее.

Она знала, что это за стрекозы. Это ее воспоминания. Очень много воспоминаний. Они пронзают ей голову. Обрывки мыслей бегут с бешеной скоростью. Они острые как ножи и уносят ее в прошлое.

Полгода назад.

– Дорогая! Ты не представляешь, кого я тебе откопала!

Восторженный голос Имоджен едва не оглушил Алексу. Она прижала трубку ухом к плечу, стараясь как можно точнее уловить отблески света, падавшего на лепесток цветка.

– Алекса? Ты меня слышишь? Ты слышишь, что я сказала? Ты ни за что не поверишь, кто…

Алекса знала, что если Имоджен что-то вбила себе в голову, ее не остановить. Впрочем, ее ведь тоже не заставить говорить по телефону, когда она рисует. Исключение – ее подруга и менеджер.

– И кто это? – Алекса знала, что Имоджен жаждет, чтобы ее спросили об этом и умирает от желания ответить.

– Он совершенно потрясающий! Он ни в какое сравнение не идет ни с кем.

В телефоне послышался экзальтированный вздох.

«Что там еще задумала эта неугомонная?» – подумала Алекса, продолжая рисовать и рассеянно прислушиваясь к восторженному разглагольствованию Имоджен. Имоджен отличалась способностью фонтанировать идеи, и Алекса привыкла не обращать на это внимания.

Наконец голос в телефоне замолк, но спустя секунду снова послышалось нетерпеливое:

– Ну? Ты рада?

– Чему? – не поняла Алекса.

У нее в ухе раздался раздраженный вздох.

– Милочка, пожалуйста, послушай! Отложи кисть хоть на минуту. Клянусь, что даже тебя это заинтересует. Звонил Гай де Рошмон! Ну, не сам он, конечно, но его лондонская личная помощница. – Имоджен замолкла, надеясь на восторженную реакцию. – Скажи, что ты потрясена. Скажи… – Имоджен перешла на зловещий шепот, – что у тебя поджилки трясутся.

Алекса нахмурилась:

– Поджилки трясутся? Почему?

Последовал тяжелый вздох.

– Алекса, прекрати изображать передо мной непреступную ледышку! Я тебе не бойфренд. И с Гаем де Рошмоном у тебя этот номер тоже не пройдет, учти. От него ты упадешь в обморок, как все остальные женщины.

– А я должна знать, что он за парень? – снова не поняла Алекса.

Имоджен заливисто расхохоталась.

– Милая моя, это игра слов! По-английски его имя звучит как Гай[3], но он, разумеется, француз – ну, почти француз, – поэтому оно произносится как Ги. Звучит более сексуально.

Алекса, не желая попусту тратить время, прекратила эту не совсем понятную тираду:

– Имоджен! Кто он и почему ты на нем помешалась? Что ты конкретно пытаешься мне вдолбить?

Имоджен едва не задохнулась от удивления.

– Ты ни разу не слышала о Гае де Рошмоне?! Да он красуется во всех шикарных журналах! Он трижды попадал в список самых-самых классных особ!

– Я не читаю такие журналы, – ответила Алекса. – Они печатают всякий вздор.

– Ой-ой, только посмотрите на нее. Какие мы гордые! – поддела ее Имоджен. – Если бы твоя чистая художественная натура снизошла до подобной ерунды, то ты знала бы, о ком я говорю и почему. Послушай, даже на той недосягаемой высоте, где ты пребываешь, до тебя наверняка дошли слухи о «Рошмон-Лоренц»?

Кое-что Алекса действительно слышала

– Сказочно богатая и древняя банкирская фирма?

– Да, это они! Одна из самых влиятельных финансовых династий в Европе. Они купаются в деньгах уже двести лет, – трещала Имоджен. – Они финансировали промышленную революцию и торговлю в колониях. Они благополучно пережили обе мировых войны, не говоря уже о холодной войне. Вероятно, потому, что имели семейные связи во всех противоборствующих странах. А сейчас они вознеслись еще выше, невзирая на кризис. И во многом благодаря Гаю де Рошмону. Он восходящая звезда этого банкирского дома в двадцать первом веке. Весь обширный клан просто пускает слюни, восторгаясь им, потому что он гребет для них деньги. – Имоджен перешла на хриплый шепот. – Держу пари, что больше всех умиляются женщины в этой многочисленной семейке. Да и за ее пределами тоже! Я сама почти сюсюкала в телефон, а разговаривала всего-то с его помощницей.

Алекса продолжала оставаться безучастной. Имоджен явно была потрясена этим парнем Гаем, кем бы он ни был, но Алекса действительно ничего о нем не слышала.

– Имми, в чем же все-таки дело? – спросила она.

– А дело в том, моя дорогая, что он хочет, чтобы ты его рисовала! – театрально проворковала Имоджен. – И если он станет тебе позировать, то у тебя, моя ненаглядная, появится шанс общаться со сказочными людьми, птицами высокого полета. Они напыщенны, как павлины, и будут передавать тебя друг другу. Предложения так и посыплются!

Алекса скорчила гримасу. Идея с портретной живописью принадлежала Имоджен. Когда несколько лет назад они обе окончили художественный колледж, подруга без обиняков заявила, что живописца из нее не получится и поэтому она займется менеджментом.

– И ты будешь моим первым проектом! – весело объявила она Алексе. – Я помогу тебе заработать кучу денег. Вот увидишь! Ты не будешь прозябать на задворках – обещаю!

Алекса не сразу согласилась на это.

– Я не стремлюсь делать деньги из живописи, – ответила она.

– Что ж, не все из нас могут себе позволить быть такой гордой, – с осуждением в голосе сказала Имоджен. Но, увидев боль, промелькнувшую в глазах Алексы, тут же спохватилась и кинулась обнимать подругу. – Прости. Мой язык иногда… Простила?

Алекса кивнула и в ответ обняла Имоджен, зная, что та ляпнула, не подумав.

Семья Имоджен – большая, шумная и добросердечная – приютила Алексу во время того первого, ужасного семестра в школе, когда ее родители разбились в авиакатастрофе, возвращаясь из отпуска. Имоджен и ее семья помогли Алексе пережить страшное горе. И не только это – они помогли ей практическими советами, как распорядиться состоянием, доставшимся после смерти родителей. Больших денег у нее не оказалось, но разумно вложенная сумма позволила Алексе купить квартиру, оплатить обучение и содержать себя. Этот небольшой доход давал ей возможность не зависеть только от карьеры художника.