Мы ехали обратно в город. Ты сидела на заднем сиденье, молчала и лохматила рукой мои волосы.

Созвонились через неделю. Ты позвонила мне сама. Звонкий любимый голос спросил меня, как дела. Я услышал твой голос и сказал, что дела у меня идут хорошо, просто замечательно. Что я готов заехать, а ты сказала, что уже ждёшь на новом условленном месте. Ты сказала, что звонишь из автомата и ещё – что очень по мне скучала. И соскучилась. В общем, набор таких обыкновенных, почти одинаковых, слов.

Мы приехали туда, где неделю назад вовсю цвели тюльпаны. Их уже не было. Как будто их не было никогда. Но мне казалось, что всё поле усыпано цветами. И небо.

На этот раз ты была только моей. Твоё дыхание, глаза, твоё тело не обманывали меня. Я знаю. Я бы почувствовал…

Первая любовь… Да, случается такое. Один раз. Первая любовь не бывает два раза. Как и нельзя потерять два раза невинность. Всё это даётся нам в жизни только на один раз.

Бывают потом любви и вторые и следующие. Которые, может, даже, чем Первая, лучше в десять раз.

Только Первая, какая уж она ни была, никогда не забывается.

И для Первой нет никаких исключений. Она не может выглядеть безоговорочным подарком. Что, мол, если Первая – то всё в ней самое лучшее. К Первой никаких снисхождений.

«Любовь зла – полюбишь и козла» – это и к Первой любви может относиться.

Мою первую любовь звали Сабина. Познакомились совсем неожиданно: ехали в лифте, застряли. Было время поговорить. Даже попереживать: сидели мы в лифте часа три, Сабине захотелось в туалет. Она вначале стала разговаривать со мной невпопад, потом созналась в проблеме. Я пробовал её отвлекать. Пока девушка переминалась с ноги на ногу, приседала, сжимая колени, я кричал, танцевал, прыгал. Наконец, лифт пошел, и трагедии не случилось.

Оказывается, Сабина жила напротив моего дома, в десятиэтажке. Странно, что я не замечал её раньше: девушка она была заметная, ростом почти с меня, красиво одевалась.

И теперь я, выглядывая в окно, мог наблюдать, как она выходит из подъезда и бежит, цокая каблучками по тротуару, в свой медицинский институт. (В лифте я её спрашивал, не приносит ли Сабина домой руки, ноги и прочие части человеческих тел, чтобы учить уроки. Много ещё смешного я у неё спрашивал. Может, потому ей так нестерпимо и захотелось в туалет).

Как-то совсем незаметно, вошло у меня в привычку, подолгу сидеть у окна и ожидать, когда из дома девушка выйдет. Когда – возвратится.

Ну, нет, я был не какой-то инвалид, который сутками напролёт мог сидеть у окна и наблюдать, как день сменяется ночью. Просто… я… в свободные минуты у окна задерживался… А, вдруг?…

И, случалось, мне везло: открывалась дверь подъезда, и я видел её, девушку моей мечты…

Редко когда уже на первом свидании удаётся достигнуть той степени интимности, какая случилась у нас с Сабиной. При встречах мы теперь всегда улыбались друг другу, как близкие люди. Я часто стал «случайно» сталкиваться с милой девушкой то у подъезда, то на пути к нашим, стоящим друг напротив друга, домам…

Обычно единственный для нас в мире человек находится где-то рядом. Да, в соседнем доме, на ближайшей, через дорогу, улице. В одном классе, школе. Если деревня, то – в одной деревне.

Единственный в мире самый родной и любимый человек – рядом, в деревне. Вокруг несколько миллиардов народонаселения, вариантов тьма. Но никому эти варианты не нужны. Потому что родной, любимый, единственный – вот он, рядом!..

Я смотрел на Сабину издали и совсем вблизи и думал, что – да! Вот он, человек, который… которая… самая красивая! Самая лучшая! Самая-самая!..

Когда я «случайно» встречал Сабину, я сам не верил своему счастью. Что вот она остановилась, разговаривает со мной, мне улыбается.

И мы с ней стали ходить в кино и в кафешки.

Но только кажется, что всё получилось так просто.

Я до этого с девчонками не имел никаких отношений. Всё, чего я достиг в своём «воспитании чувств», так это пять лет издали смотреть на Маринку Огневу, лучшую ученицу и первую красавицу в нашем классе.

Потом после девятого класса она ушла учиться в кооперативный коллеж, и на этом моя такая с ней любовная связь оборвалась.

Никаких касаний, никаких там – за ручку подержать. Ничего этого не было. Я и помыслить не мог, что Маринку можно трогать, целовать. Если я случайно в классе встречался с ней глазами, то внутри меня всё вспыхивало и потом ещё не тухло весь день, хотя и уроки уже давно кончились, и Маринка давно ушла к себе домой, как и я – к себе.

И вот тут Сабина! Чернобровая и черноглазая. Стройноногая и в ярких платьицах. А какие чулочки, какие туфельки! А какие… Губы!.. И – запросто со мной, с обыкновенным, разговаривает. Смеётся на каждом с нашим с ней шагом. Ах! Видать, я ей понравился! Чего представить было невозможно, но – я же видел это своими глазами! Да, конечно, нравлюсь! И слушает Сабина меня с интересом. И соглашается со мной, куда попало, ходить.

Я не хотел особо заглядывать в будущее. Мало ли что там, в этом будущем, могло произойти. Я жил сегодняшним днём. Который с утра до вечера был наполнен незнакомым счастьем. И хотелось только, чтобы такой же день был и завтра. И послезавтра.

И, казалось, причин, чтобы это моё счастье продолжалось бесконечно, не могло случиться никаких.

И события развивались.

Во-первых, была весна. Лучшее время года. Летом комары, да мухи. Осень – приготовление к спячке. Зима – вообще время тёплых одеял, одежд, анабиоз. А весна – это праздник и природный и всенародный. Растаивают белые снеги, появляется трава, в гулких влажных вечерах слышно, как набухают и лопаются на деревьях почки.

А потом наступает всеобщее цветение – ужас для аллергиков, но радость для остального мира.

Как будто распахиваются двери огромного магазина с дорогим парфюмом и всё это – совершенно бесплатно!

Липы, акации, сирень, одуванчики, девушки – всё цветёт и пахнет!

Когда мы впервые встретились с Сабиной в лифте, было ещё довольно прохладно. Но потом пришёл месяц май, и вся девичья милитаристская атрибутика обнаружила себя во всей своей неотразимой мощи. Я увидел, кроме милого личика ещё и хорошенькие ножки и… чудные холмики, весьма заметно приподнимавшие ткань кофточки.

И тут уж я разглядел и все её чулочки, и все туфельки.

Влюблённый человек должен быть смелым.

Ему нужно как-то в своих интересах и симпатиях продвигаться вперёд. Любовь – такое дело, что никак нельзя оставаться на достигнутом.

Достижения, правда, у меня были ещё довольно скудными, но они были: мы уже, чисто по-дружески, по-товарищески, встречались с Сабиной, я даже осмелился как-то взять её за руку. А потом пошёл ещё дальше: стал её пожимать, поглаживать. Принимающая сторона не возражала. И часто я слышал ответное пожатие, отчего на мгновение обе мои ноги неслышно отрывались от земли.