Первый курсант: — Вы хотите, чтобы я поджег автобус и выпрыгнул прямо перед шестьюдесятью мачете?

Старый Сержант: — Именно так. Ловкачу Сойеру и Проворному Пацану должно быть раз плюнуть.

Второй Курсант: — Первым залезть в спасательную шлюпку и вытолкать пятьдесят женщин?

Старый Сержант: — Так ты изучишь сексуального противника, Бастер.

Третий Курсант: — Тайно пронести парашют на борт пассажирского самолета, выпрыгнуть и сделать так, чтобы самолет разбился? Зачем? Я потеряю свои «крылышки» за такое дело.

Старый Сержант: — Хватит ныть, летун, а то отправлю тебя в детский сад.

Четвертый Курсант: — Кажется, у меня самое легкое задание — найти подходящих сообщников и захватить отделение Banco Nacionale.

Старый Сержант: — Это потому, что ты неумеха… Ладно, придурки, теперь разбирайте боеприпасы… перстни с цианистым калием, булавки для галстуков, отравленные ручки, зубы… старое барахло, но вполне годится… другие яды, которые можно легко спрятать… вот эта зажигалка стреляет гранулами с ботулизмом… действует через двенадцать часов. Теперь биологическое… все старые штучки… сибирская язва, бубонная чума, тифозная вошь… а вот это новые радиоактивные излучатели… с ними поосторожнее… никакой вакцины… Держитесь подальше от излучения. А эти капсулы… проглотишь одну, и от твоего дыхания скопытится стадо крутых легавых… а примешь эту и так распердишься, что свалится весь полицейский участок А вот этот наркотик «Ню» даст вам нечеловеческую силу на шесть часов… сможете гнуть стальные прутья, прошибать дверь кулаком, бежать пятьдесят миль в час… но когда он выдохнется, будете шесть дней беспомощны, как младенец… так что используете эту энергию, чтобы найти, где укрыться…

А вот твой сценарий, Одри… Ты — писатель. Ну так опиши, как дикие мальчики захватывают власть. Можешь скромненько начать со штата Нью-Мексико, используя как базу свою старую альма-матер Лос-Аламос…

Когда Нормалы из комитета бдительности под предводительством Майка Финна ворвались в резервацию Париев, раздался дикий крик ярости: Парии исчезли. Плюясь ненавистью в пустоту, они убили всех животных, каких смогли найти, а потом принялись друг за друга…

— Ты чего это лыбишься, Джед? Может, мысли мои читаешь?

— Да у тебя, кажись, получше моего получается, Гомер.

Несколько сот тысяч Нормалов перебили друг друга прямо на месте. Тогда Майк Финн взял бразды в свои руки:

— Мы должны выдрать саму концепцию паранормального опыта с ядовитыми корнями.

Он основал гигантскую Полицию Мысли. Любого человека с задумчивым выражением лица немедленно арестовывали и казнили. Любого, кто высказывал идеи, хоть как-то отличающиеся от порядочной религиозной морали, ожидала та же участь. Американская Моральная Болезнь достигла последней стадии. Смех был строжайше запрещен. Нормалы с одинаковым выражением мрачной злобы на рожах выискивали с кем расправиться. И тут пришла радостная весть: «Парии вернулись. Они построили город башен на месте Лос-Аламоса».

Громко распевая «Вперед, Христово войско», Нормалы маршируют на Лос-Аламос. Они не бросают атомные бомбы, потому что не осталось тех кто знает, как ими пользоваться. Ядерные физики и техники истреблены, как Парии, потому что народ не мог понять их формул. Самолеты брошены на земле, потому что летающие повсюду пилоты могли оказаться Париями. Под властью Майка Финна никакие знания не поощрялись. В результате вся структура западного общества рухнула.

Вооруженные косами, вилами и кремневыми ружьями, они надвигаются, истребляя все живое на своем пути. Вот они тучами влезают на гору, визжа от ярости.

БАШНИ — ОТКРЫТЬ ОГОНЬ

Желтый Змей и Плюющаяся Кобра открывают огонь — вся ненависть, способная излиться из глаз благочестивых прихожан, религиозных копов, всей клоаки Библейского пояса, обращена вспять точно белая молния —

СМЕРТЬ СМЕРТЬ СМЕРТЬ

Войско корчится и валится, точно мухи на липучку Синий Мангуст пустился в убийственный танец, а дорогу назад перекрыл Дезинсектор. Одуревшие недобитки спотыкались о штабеля трупов, валявшихся от Лос-Аламоса до Иллинойса, а полчища захватчиков наплывали волнами от Берингова пролива и снизу от мексиканской границы, стирая все следы американского кошмара, ровняя с землей мерзкие города и убивая выживших Нормалов, точно ящурных коров. Любого, кто использовал слова «правильно» и «неправильно» уничтожали на месте. Потом Нормалы были перепаханы под удобрение.

На экране — беспорядочные отряды повстанцев, разложение в войсках… подростковый алкоголизм, закрывается подпольная пресса, покончено с «черными пантерами», возвращается цензура, загрязнение окружающей среды, перенаселение, ядерные испытания…

Прибытие Одри в Мексику… 3 апреля 1973 года. Комната 18, дом 8 по Дьюк-стрит в Сент-Джеймсе, без стен, всё наружу. Рядом русло реки с тоненьким ручейком — там и сям пруды, вдалеке — автострада. В комнате два мальчика. Дверь открывается, входит третий. Ему лет пятнадцать, он в синей куртке и серых фланелевых брюках.

— Ты мертвый? — спрашивает Одри.

— Да, — отвечает мальчик. Он недоволен другими мальчиками и Одри.

Одри спрашивает:

— Думаешь, можно было сделать лучше?

Мальчик согласен. Мальчик Номер 1, который тут дольше всех, пытается затащить Номер 3 в постель. Номер 3 отбивается и говорит: «Отвали». Тем временем, на автостраде ограблен Banco Nacionale. Одри решает пойти в полицию. Они едут по пустым улицам. Номер 1 спрашивает его, чем на самом деле занимается начальник полиции…

— Да всяким. Бросает людей в кутузки и избивает. Еще он командует полицейскими, которые вечно напиваются и стреляют друг в друга и в гражданских. Он должен поддерживать дисциплину.

Мы въезжаем во двор, и Мальчик Номер 2, говорящий по-испански, идет договариваться о встрече. Нас проводят в крошечный кабинет. Шкафы с папками, скамья у стены. Женщина-следователь сидит за столиком, перед нею — машинка, за спиной — окно. Скамейка проходит под ее столом, так что, когда Одри садится, его ноги оказываются под столом и почти касаются ее колен. Номер 1 забирается на стеллаж с папками напротив Одри по другую сторону стола. Номер 2 сидит слева от Одри, руки сложены. Номер 3 облокотился о стеллаж. Следователь — грузная дама лет шестидесяти, с широким бледным лицом, крупным носом, очками в стальной оправе и узкими губками. Она больше похожа на научного работника, чем на следователя.

Одри готовится к вопросам об ограблении… слышал ли он выстрелы и так далее… а также о его отношениях с мальчиками. Она, между тем, намеками заговаривает о проблемах доверия… она хочет, чтобы он ей доверял. Фрэнсис Хаксли[5], например, сделал перевод… испанское название…. Одри собирается сказать: «О, да, очень хорошо сделано»… Он понимает, что женщина — телепат, и по каким-то причинам Фрэнсис Хаксли — ее союзник, а он — нет. Она продолжает тем же двусмысленным, смутно осуждающим тоном. Одри внезапно понимает, что любой намек на ограбление неуместен. Потом следователь предлагает высказаться трем мальчикам. Номер 1 ухмыляется и говорит об «утешении общества». Это ей не нравится, она неодобрительно поджимает узкие губы. Номер 2 произносит: «Мы пришли помочь», но вовремя останавливается и не упоминает ограбление. Номер 3 молчит, но совершенно ясно, что ему она симпатизирует.