— Пит! — восклицает мама, делая вид, что заметила моего собеседника только секунду назад. Хотя, как знать, может, ей и вправду все равно, кого толкать под зад. — Я тебя сто лет не видела!

— Он был занят, — говорю я, избавляя Пита от необходимости в течение пяти минут тупо таращиться на маму, силясь придумать подходящее объяснение тому, что в нашем доме он целый год был персоной нон-грата.

— Да, очень занят, — эхом отзывается Пит, засовывая руки в карманы и отводя взгляд.

Не стоит винить за это беднягу Пита — мамины глаза, если нужно, излучают самые настоящие лазерные лучи, и это страшно.

— О, а вот и Тейлор! — восклицает мама, заметив в толпе своего приятеля. Мне, конечно, не очень нравится, что мама с ним встречается и уж тем более что она пригласила его на вечеринку, но он декан Вилмора, и мне придется смотреть на все сквозь пальцы — по крайней мере, до поступления. — Ладно, мальчики, хорошего вечера, — говорит мама, снова начиная пританцовывать, и медленно удаляется. — Да, милый, не забудь, до полночи осталось всего двадцать минут.

— Честно говоря, я не был уверен, что пойду сюда, — признается Пит, когда мама уходит. — Приглашение пришло только сегодня. — Вынув руки из карманов, он разминает плечи, чтобы расслабиться. — Но мы с тобой были друзьями, и я хотел извиниться.

— У тебя был целый год на это.

Эта фраза заставляет Пита напрячься.

— Я думал, ты на меня злишься, — признается он.

— Злиться — значит попусту терять время.

— Как хорошо, что ты так на это смотришь, потому что между мной и Кэт никогда ничего не было. Серьезного, я имею в виду. Мы были с ней просто друзьями, а теперь у меня вдобавок есть девушка, Ванесса. Она замечательная. Я не хочу сказать, что Кэт хуже, ни в коем случае. Мне было неприятно, что между нами троими пробежала кошка и мы не могли больше дружить. Понимаешь?

— Понимаю. Да, ничего хорошего, — соглашаюсь я, доставая из-под резинки, прикрепленной к оправе очков, длинный узкий лист бумаги, свернутый в трубочку, нечто вроде списка продуктов, который составляют, прежде чем пойти в супермаркет. Развернув, я подношу лист к глазам Пита. — Ты знаешь, что это?

Пит, сощурившись, старается разобрать, что написано на листе. В зале темно, и читать трудно, а тут еще эти отблески от дискотечного шара.

— Это мой список, Пит, — объясняю я. — Здесь записаны имена людей, с которыми надо «разобраться», если говорить корректно. Если ты думаешь, что кто-то может нанести мне обиду и не понести заслуженное наказание, ты ошибаешься. Разве что Кэт. Я с ней несколько месяцев не разговаривал, и можешь считать, что она дешево отделалась. Я хотел внести в список и ее имя, серьезно тебе говорю, но поначалу я был слишком подавлен, и ничего не хотелось делать, даже писать. Затем я все откладывал и откладывал, а потом мы начали общаться, а еще через какое-то время… мы снова стали друзьями, и у меня уже не хватало злости. В общем, так и не получилось. Это не значит, что, когда я ее вижу, я лишаюсь воли и превращаюсь в слизняка.

Я указываю на первую строчку. «Пит Хит» — вот что там написано.

— А вот и ты, Пит, — говорю я.

Ему приходилось видеть этот список и раньше, поэтому Пит сразу все понимает и смотрит на меня огромными испуганными глазами.

— Дэмиен, — говорит он, — я же сказал, что мне жаль.

— Поздно.

— Да разве может быть поздно…

— Нет, ты не понял, — вздыхаю я. — Я пропитал приглашение, отправленное тебе, каким-то зельем из маминого арсенала.

— Что? Тем, от которого слепнут?

— Нет, — говорю я, скатывая свиток и отправляя его на прежнее место — под резинку очков. — Надеюсь, ты мыл руки после того, как потрогал приглашение? И, часом, не ходил в туалет сразу после этого? Не ел? Это было бы ужасно.

— Что?! — повторяет Пит, кусая ногти. Есть у него такая привычка, которая проявляется, когда Пит нервничает. Опомнившись, он резко убирает руки от лица, словно на них бациллы холеры.

Я достаю сотовый телефон, чтобы посмотреть, который час — ненавижу носить что-либо в карманах, когда на мне этот обтягивающий костюмчик; под ним и так много чего видно, а когда на теле образуются какие-то непонятные шишки, это некрасиво. До полуночи пятнадцать минут.

— Так, давай подсчитаем. Ты, наверное, забрал почту где-нибудь часов в двенадцать. Сегодня мой день рождения, ты об этом знал, и что приглашение от меня, догадался. Значит… открыл конверт в пятнадцать минут первого, что-нибудь в этом духе? Наверное, сначала вспомнил, что случилось в прошлом году, поразмышлял в течение какого-то времени и только потом решился открыть и посмотреть, что же там написано, — говорю я, многозначительно постукивая пальцами по крышке телефона. — Думаю, у тебя осталось не более получаса, чтобы вернуться домой, прежде чем твое тело покроется ужасными прыщами, которые будут чесаться так, что ты пожалеешь, что появился на свет.

Чтобы придать словам вес, я поднимаю руку и покачиваю перед глазами Пита вытянутым указательным пальцем.

— Тысячи прыщей. Это будет продолжаться примерно неделю, а может, и две.

Ужас медленно расползается по физиономии Пита, и я наблюдаю за ним, удовлетворенно улыбаясь.

— Да, Пит, забыл сказать одну вещь. Будь я на твоем месте, попросил бы связать себе руки. Чтобы не чесать, знаешь ли. Особенно там, внизу, — добавляю я, кивком указывая на мошонку. — Если будешь чесаться, останутся шрамы на всю жизнь. А уж если сыпь перекинется и туда…

Пит изумлен. Он тяжело дышит и смотрит на руки так, словно ожидает увидеть ползущие по ним орды блох. Затем, не выдержав, он почесывает одну руку другой, но это пока что лишь самовнушение. Я напугал его так, что он готов поверить во что угодно. Мне точно известно, что он пока не может ничего чувствовать. Мама свое дело знает. Сваренное ею зелье всегда действует точно в срок и отличается великолепным качеством. А результат стабилен.

Пит начинает ругаться на меня. Посоветовав напоследок сделать с мамой то, на что я едва ли когда-нибудь решусь, он убегает.

— Пока! — кричу я ему вслед, помахав рукой на прощанье. — Рад был тебя видеть.

Сверившись с часами на экране мобильного телефона, я засовываю его обратно в карман. Грустно смотрю на продолговатую шишку, образовавшуюся на бедре. Такое впечатление, что у меня опухоль или что-то в этом роде. Нужно обзавестись поясом с карманами, в которых удобно хранить всю необходимую суперзлодею амуницию. Ну, тот же телефон, к примеру.

Когда Пит исчезает, Кэт возвращается.

— Что ты ему сказал? — спрашивает она.

— Ничего.

Кэт закусывает губу.

— Дэмиен, я сожалею о том… что случилось год назад… ну, ты понимаешь.

Она подходит ближе и смотрит на меня снизу вверх. Долго. Знаете, так иногда бывает в кино — мужчина и женщина, крупный план. Первый раз за год мне хочется ее поцеловать, хоть я и знаю, что на самом деле этого делать не стоит. В момент, когда я уже практически решился, Кэт поднимает руку и тычет мне пальцем в глаз.