Лишь у одного потомка средневековой династии достало мужества вознамериться использовать Terra Blanca по прямому назначению. Этим человеком был Гвидо Ланцол. Его план был амбициозен и прост – связать все разрозненные нити зачарованного мира воедино, создать город – сердце Ура – и, воцарившись в этом сердце, впервые за всю историю фамилии созидателей подчинить могущество Белой Земли той цели, для которой она создавалась: овладеть волей настоящего, живого человеческого общества.

Мы не знаем, что Гвидо сделал бы потом, и не станем гадать – это не важно. Во-первых, о его плане прознал совет Торн, правопреемник Гаттамелаты, и последний Ланцол был убит. А во-вторых, даже если б этого и не произошло, простой палитры, задуманной создателем Ура, уже давно не существовало.

Наш рассказ – о материке и острове на Белой Земле и о том, что делал там сын Гвидо Ланцола – Винсент Ратленд.

Мирна – самая большая и полноводная река Белой Земли – проистекает из Южного моря (эфесты называют его Dyndynnam, буквально «горизонт горизонтов») и по пути на север пересекает несколько климатических зон. Юг этого мира очень жаркий, а в районе истока Мирны вообще располагается небольшая пустыня, где нет разумной жизни, зато ближе к северу на берегах реки вырастают высокие отроги холодных скал. В этих скалах испокон века жили эфесты, научившиеся делать оружие из тех малостей, которыми снабжает их земля, – из древесины, камней, холодного железа. Столица Эгнан располагалась в географическом центре эфестских земель. Воинственные эфесты – водопоклонники, и Мирна – их главное божество, ибо лишь вода дает жизнь, а потому эфесты уверены, что в районе южных пустынь находится огненная геенна. Они не так далеки от истины.

Эфесты очень выносливы (у мужчин по два сердца и две независимые кровеносные системы), а их регенеративные способности граничат с иррациональными. Внешне они, пожалуй, схожи с нашими скандинавами, но легче скелетом и вовсе не имеют на теле растительности помимо волос на голове. Дети Мирны быстро перемещаются и, подобно викингам, изготавливают отвары из трав, позволяющие им входить в мидр (mydr), состояние «чистой войны». Впрочем, пользуются мидром редко – это считается нарушением хорошего тона войны. Метаболизм эфестов замедлен, а температура тела на добрых десять градусов ниже, чем у нас. Эти высокие белокожие создания живут в два-три раза дольше людей, хотя далеко не столь долго, сколько практически не способные на смерть гипты.

Общество эфестов зародилось как собрание враждующих племен, объединенных географически и почти ничем не отличавшихся друг от друга. В ходе войн друг с другом тогда еще совсем примитивные эфесты и оттачивали боевые навыки. Но вскоре из этого конгломерата выделилось самое умелое племя, подчинившее, а затем и объединившее остальные. Победители, впрочем, не считали необходимым уничтожать врагов, так как признавали родственную связь с ними.

Философское отношение к общему происхождению не мешало эфестам практиковать почти спартанский искусственный отбор. Детей, не соответствовавших строгому физическому идеалу, укладывали в лодки и отправляли вниз по реке, а учитывая, что за самым северным поселением эфестов Мирна покрывается льдом, шансов на выживание у тех не оставалось (ладьи с младенцами представляли одновременно и вотивную жертву Мирне-божеству). И хотя эфесты не заводили больше одного-двух отпрысков, со временем пустых холмов по берегам реки стало не хватать – не столько для жизни, сколько для… времяпрепровождения. Тогда-то в нескольких днях пешего перехода от Эгнана (эфесты не знали других способов передвижения, кроме примитивных лодок, а к востоку рукавов у Мирны не было) скаутский отряд обнаружил малый дворец гиптов. В качестве этнологической интермедии отметим: поселения в культуре гиптов изначально делились на дворцы Основания (по сути, рукотворные горы – их было три, включая Тирд), дворцы Укрепления, то есть города среднего размера, и малые дворцы – исследовательские форпосты. Поначалу гипты жили над землей и селились достаточно высоко, но по соображениям безопасности (о которой заботились параноидально) дворцы соединили системой подземных переходов – настолько трехмерно сложной, что одной из наиболее уважаемых профессий у гиптов было занятие проводника[10].

Обнаружение эфестами малого дворца[11]переросло в первое столкновением элементалей[12]Ланцола. Гипты, сумрачные дети камней и руд, умели делать оружие гораздо лучше своих противников, но совершенно не понимали, зачем убивать живые существа не ради еды, а эфесты, да будет известно читателю, могли уничтожать даже голыми руками: строго говоря, в описываемые времена в основном этим они и занимались. Драматизма в первой схватке случилось немного. Гипты по природе недоверчивы: заметив на горизонте массовые перемещения каких-то фигур, они тут же выставили три тысячи человек в заградительный отряд и забаррикадировали малый дворец. Оставшиеся две тысячи поселенцев отступили под землю в ходы, соединявшие укрепление с ближайшим дворцом основания, но не ушли. Они не рассчитывали на осаду (тем более на длительную), поскольку эфестов, как вскоре выяснилось, было всего пятьсот.

Именно поэтому жители холодной реки потратили целый день, чтобы расправиться с войском, охранявшим малый дворец. Боевые построения гиптов, достаточно умелые для никогда ранее не воевавшего народа, оказались совершенно неэффективными против так называемого «фонтана смерти»[13]эфестов. Эфесты потеряли убитыми и полуубитыми[14]сто пятьдесят человек. Оставшиеся тоже были ранены, но не так серьезно, как полуубитые (те возвратились на берег священной реки), и на следующий день вернулись в строй. Все три тысячи гиптов были уничтожены. Чтобы оценить масштаб победы и представить, насколько эффективно действовало войско эфестов, надо знать, во-первых, что гипты – смешанная кремниево-белковая форма жизни (в теле молодых гиптов возрастом несколько сотен лет камень преобладает над живой тканью), и уязвимых мест у них не так много; а во-вторых, что эфесты тогда еще не знали металлического вооружения (кроме того, которое они, захватив в битве, тут же приспособили под свои цели) и действовали в основном каменными ножами и топорами. Самым совершенным их инструментом был слабый лук.