случилось, из-за этого может возникнуть иллюзия, что мы все знаем и понимаем. Но понять такое до конца невозможно: услышать о насилии и пройти через него — не одно и то же.

— Я и не говорил, что одно и то же, — напомнил Ян.

— Но наверняка был уверен, что способен предсказать ее поведение. Она ищет пути справиться по-своему, и вряд ли она что-то скрывает от тебя. Она и сама не знает, что ей нужно.

— Все же нормально было!

— Все было на паузе, — возразила Нина. — Она оставила огромный кусок своей жизни на другом континенте. Сюда она приехала в гости — и как гостья непозволительно задержалась. То, что она делает теперь, однозначно показатель больших перемен. Ты на них пока повлиять не можешь, просто жди, к чему они приведут.

Ждать Ян как раз не любил, действие приносило куда больше уверенности. Однако сейчас он действовать попросту не мог, ему оставалось лишь отвлекаться. Хотя удача и тут оказалась не на его стороне: в работе наступило затишье. Среди дел, с которыми ему приходилось разбираться, большая часть была из очевидных — тех, где никого искать не нужно, достаточно оформить документы и передать дальше. Если же требовалось хоть немного напрячься, Ян сразу же вспоминал, что посоветоваться ему больше не с кем. Не то чтобы это было обязательно, он справлялся раньше и мог справиться теперь. Однако вечное напоминание о том, что контроль над жизнью может ускользнуть в любой момент, сил не добавляло.

Сегодня день и вовсе выдался на удивление паршивый. С самого утра с неба сыпалось непонятно что, и на дорогах скопилась серовато-коричневая каша из снега, грязи и реагентов. Город пожирал время многочасовыми пробками. На работе пришлось сосредоточиться на бумагах, которые никто за Яна не заполнил бы. От сухого канцелярского языка мозг будто отключался, строки плыли перед глазами. Монотонная работа лишь усиливала желание сделать хоть что-нибудь, лишь бы повлиять на это тупое ожидание. На берегу реки можно ждать, когда мимо проплывет труп твоего врага — но в этой ситуации трупы Яну были не нужны.

Поэтому он дождался обеда и покинул кабинет. Ян намеревался сразу направиться к выходу, но у двери допросной ненадолго задержался, прислушался. Тонкая преграда слабо глушила вопли, доносившиеся изнутри. Не боли — злости. Кто-то раздраженно грозил всем, чем только можно, чуть ли не карами небесными, если кое-кто другой не начнет говорить…

Так обычно не делалось — за пределами американских фильмов, естественно. Ян нахмурился, пытаясь понять, кто тут комедию устроил. Он даже думал вмешаться, потом вспомнил, кто вопит внутри, и желание заходить в допросную сразу отпало.

Изобразить из себя крутого копа явно решил малолетка этот… Ян все время забывал его фамилию: то ли Костюченко, то ли Костючев, то ли Костючук, что-то в этом роде… Скорее всего, Костюченко. Кажется, даже Леонид. Новоиспеченного сотрудника перевели совсем недавно — и ни для кого не было секретом, что у мальчишки влиятельные родственники, которые уже распланировали его карьеру. Сам пацан тоже прекрасно знал об этом.

Обычно таких «звездных детей» пристраивали сразу на должности повыше да потеплее. Но семья Костюченко решила пойти нестандартным путем, хотя Ян прекрасно понимал, почему, да и все понимали. Малолетке предстояло прослужить несколько месяцев, получить повышение, а потом всю оставшуюся жизнь рассказывать, как он осознанно начал путь «с самого дна» и никогда не пользовался связями. Так что пацана терпели, как плохую погоду, и старались лишний раз с ним не пересекаться.

Не собирался делать этого и Ян. Ему достаточно было того, что вопит не задержанный, а сам Костюченко, значит, ничего особенного в допросной не происходит. У него были дела поважнее, чем роль няньки.

Через сумрачный город он направился к знакомому зданию на окраине. У Яна не было уверенности, что Андрей сейчас там… Но других вариантов просто не осталось. Из квартиры по соседству с Яном он съехал практически сразу после отлета Александры. А куда направился — непонятно: когда эти двое стали жить вместе, свою квартиру Андрей то ли сдал, то ли продал, по старому адресу его уже не найти. Зато от собственной клиники он бы так просто не отказался, и Ян подозревал, что Андрей сейчас тоже сосредоточится на работе.

Не прогадал. Секретарь, прекрасно знавшая Яна, сообщила, что директор ветеринарной клиники у себя. Вот только докладывать Андрею о прибытии гостя она не спешила, вместо этого она, нервно поглядывая на дверь кабинета, жестом подозвала Яна поближе и тихо сказала:

— Вы ведь не по делу к нему? Не по работе?

— Странный вопрос, — заметил Ян. — Но да, вполне логично предположить, что лично мне ветеринар не нужен.

— Да нет, я не в том смысле, просто… У Андрея Викторовича не так уж много друзей, насколько я знаю, а вы тут уже бывали… И та история с покушением…

Секретарь явно не привыкла к сплетням, и чувствовалось, что ей не по себе от такого неожиданного и непрошенного обсуждения начальника, однако и промолчать она не могла. Яну пришлось поторопить ее:

— Есть причины для беспокойства? У него начались проблемы?

— Нет, если так посмотреть, все хорошо… Клиника процветает, расширяться будем, и Андрей Викторович снова стал лично проводить операции, к нему уже очередь…

— Тогда в чем дело?

— А живет он когда? — вздохнула секретарь. — Он тут до моего прихода — и остается, когда я ухожу. Есть подозрение, что он и ночует здесь хотя бы иногда. Разве ж это нормально? Совсем недавно было не так… Мне кажется, у него что-то случилось, но с работой это точно не связано, иначе я бы знала. Вы не поэтому приехали?

— Я все это учту, — кивнул ей Ян. — А теперь сообщите Андрею Викторовичу, что я к нему не по записи.

Было подозрение, что Андрей вообще откажется с ним говорить, просто развернет еще на уровне секретаря и даже из кабинета не выглянет. Не самое адекватное поведение, но что ему терять?

Однако Андрей оказался умнее, и в кабинет Яна все-таки пригласили. Хозяин клиники кивнул ему, но из-за стола не поднялся, продолжая заполнять какой-то бланк. Андрей выглядел собранным, невозмутимым, отдохнувшим даже, и мало кто догадался бы, что в его жизни что-то пошло не так. Да и Ян уверен не был: домыслы секретаря — сомнительный источник информации.

И все же, когда Андрей оторвался от документов и посмотрел на гостя, было в его взгляде что-то тяжелое, не подходящее человеку, у которого в жизни все великолепно.

— Нет, не звонит, —