Из других высших лиц Великобритании на приеме присутствовали влиятельные лорды Крофт и Бивербрук, командующий канадскими войсками Макноут, заместитель командующего американскими войсками в Великобритании генерал Эндрюс, руководитель польского правительства Сикорский и его заместитель Комарницкий, а также все военные атташе иностранных государств, аккредитованные в Великобритании.

Отличился помощник военного атташе Швеции. Он впервые прибыл на прием в полной парадной военной форме, хотя за все время работы в Лондоне ни разу ее не надевал. Вероятно, это был особый знак уважения молодого шведа, выраженный Красной Армии, которая вела кровопролитные бои против германских войск в районе Воронежа, Орла, Белгорода и других русских городов…

Военные атташе подходили к генералу Склярову, поздравляли его с очередной годовщиной Красной Армии.

Подошел и представитель польского правительства Комарницкий. Он тоже поздравил Склярова с праздником. Все выглядело чинно, как предписывал дипломатический протокол. Но не больше. Скляров почувствовал, что отношение польских дипломатов к нему стали прохладными. На прием не прибыл начальник польской военной разведки, не было и подполковника Станислава Гано, с которым сотрудники Склярова в течение 1942 года поддерживали тесные контакты. Через Гано осуществлялся активный обмен разведывательной информацией о фашистской Германии и ее войсках на Восточном фронте.

Причину возникшего похолодания поляков к представителям СССР, работавшим в Лондоне, Скляров хорошо знал. Она состояла в том, что по мере наращивания успехов войск Красной Армии на советско-германском фронте укреплялись отношения СССР с представителями польских сил сопротивления, создававших на территории России свою армию. Поляки, обосновавшиеся в Лондоне и претендовавшие на ведущую роль в делах будущей Польши, стали ощущать, что теряют перспективу и могут оказаться после войны не у дел. Они ориентировались на США и Великобританию и поэтому, видимо, не без подсказок со стороны, стали сокращать свои контакты с советскими представителями. Гано, как не без основания полагал Скляров, получил строгие указания — прекратить сотрудничество с советской военной разведкой и приостановить передачу русским разведсведений по Германии.

Генерал И. Скляров, как и подобает в такой ситуации, поблагодарил Комарницкиго за поздравления. Поляк, скупо улыбнувшись, быстро отошел в сторону.

Скляров отвечал на многочисленные вопросы военных гостей, среди которых, в чем он не сомневался, было немало военных разведчиков иностранных государств. Все разговоры велись вокруг успехов Красной Армии в борьбе против немецких войск. Поражение немцев под Сталинградом всех восхищало. Это было вполне естественно. Но отдельные проблемы, которые многие гости пытались обсуждать с генералом Скляровым, не нравились советскому военному атташе. Ему приходилось отвечать на вопросы о том, как при таких темпах наступления Красная Армия справляется с переброской резервов, сколько у Красной Армии свежих дивизий, как устраивается быт солдат и офицеров в ходе наступления? Как подвозится питание для войск во время распутицы? Как доставляются боеприпасы в районы боевых действий?

Скляров понимал, что вопросы задаются гостями с целью получения сведений о конкретных планах советского командования на весну и лето 1943 года. Видимо, успехи Красной Армии на Восточном фронте были для многих неожиданными. Британских военных и представителей других стран, присутствовавших в посольстве, беспокоило целенаправленное продвижение Красной Армии на Запад, чего они тоже не ожидали и начинали опасаться.

Во время приема Скляров встретился с начальником чехословацкой военной разведки полковником Франтишеком Моравцем и попросил его выяснить, какие переброски войск с запада на восток немцы осуществили в феврале 1943 года. Моравец обещал через несколько дней передать полное расписание германской армии, составленное по данным чехословацкой и британской военных разведок. Скляров знал, что полковник Ф. Моравец поддерживает, как и польский разведчик подполковник Станислав Гано, постоянные контакты с британской военной разведкой. Сотрудничеству в области обмена информацией о противнике это не мешало. Наоборот, данные, собранные во Франции, Бельгии, Польши и Чехословакии, проходили в разведслужбах этих стран тщательную проверку и корректировку, что только повышало их достоверность.

Через несколько дней, прошедших после приема, полковник Ф. Моравец выполнил свое обещание и передал для Генерального штаба Красной Армии уточненное боевое расписание германской армии. Сведения чехословацкой военной разведки получили в Генштабе, как всегда, высокую оценку.

В любом сражении победы добивается тот полководец, который своевременно разгадал замыслы противника, выявил его силы, места их сосредоточения и перед решающим боем смог нанести сокрушительный превентивный удар.

Обрабатывая донесения разведки, ежедневно поступавшие из ГРУ в Генеральный штаб в марте 1943 года, аналитики обратили внимание на то, что германское командование перебрасывает на Восточный фронт свежие силы. Немецкие дивизии покидали места дислокации во франции, Бельгии и Нидерландах. Из западных районов Германии эшелоны тоже интенсивно направлялись на Восток. Об этом сообщали резиденты ГРУ И. Скляров («Брион»), А. Сизов («Эдуард»), Ш. Радо («Дора») и другие. Необходимо было установить, где немецкое командование сосредоточивает свежие дивизии на советско-германском фронте?

Все данные, поступавшие в ГРУ, тщательно анализировались и на их основе готовились специальные донесения для Генерального штаба. Постепенно вырисовывалась картина, позволявшая сделать вывод: противник накапливает свои силы в районах Орла и Белгорода.

Ставка Верховного Главнокомандования после успеха под Сталинградом намечала в летней кампании 1943 года разгромить немецкие группы армий «Центр» и «Юг», освободить Левобережную Украину, Донбасс и восточные районы Белоруссии. Но для того чтобы добиться такого решительного успеха, необходимо точно знать замыслы германского командования. Перед военной разведкой была поставлена конкретная задача — узнать планы противника на лето 1943 года и выявить замыслы ведения войны на советско-германском фронте.

28 марта 1943 года генерал-майор Скляров сообщил, что проверенный источник военной разведки «Долли» сообщил о результатах переговоров министра иностранных дел Германии Риббентропа и Муссолини, которые проходили в Риме. Переговоры проводились по указанию Гитлера. В ходе встречи с итальянским министром иностранных дел, сообщал Скляров, Риббентроп потребовал от Муссолини «тотальных военных усилий» в 1943 году. Муссолини согласился с требованиями Германии, «…обещал увеличить число итальянских рабочих, направляемых на германские военные заводы, до 750 тыс. человек».

Скляров сообщал, что, по данным источника, после поражения под Сталинградом германские дипломаты активизировали дезинформационные мероприятия, направленные на ослабление или раскол антигитлеровской коалиции. «В связи с этим, — сообщал «Долли», — Риббентроп сказал Муссолини, что еще не настало время начинать мирные переговоры с западными странами, но распространение таких слухов необходимо уже начинать».