открыть глаза, о чем я незамедлительно пожалел. Крик, готовый вырваться из моего горла, так и остался где-то внутри. Человеческий мозг поистине удивителен. Он делает все, чтобы в критических ситуациях сохранить целостность разума и вспышка всепоглощающего страха, охватившая меня в тот момент, моментально угасла, забрав с собой и все эмоции. Рядом со мной лежало то немногое, что осталось от хозяина имения Мортимеров. От конечностей Гаррета осталось лишь два кровавых обрубка. Рука, буквально вырванная из сустава, валялась рядом. Половина лица отсутствовала, открывая растекшуюся серую массу. Ребра острыми обломками торчали из разорванной груди. На месте бывшего сердца теперь зияла дыра. В навсегда застывшем глазу тлел отпечаток внеземного, космического ужаса.

Казалось, прошла вечность, прежде чем я поднялся и опустил взгляд вниз. Вместо элегантного наряда теперь висели мокрые от крови лохмотья, обнажая жуткие раны, лишь немного успевшие затянуться. Не было боли, не было страха, не было ничего. Развернувшись, я медленно, хромающей походкой поплелся в особняк.

На протяжении всего пути мне попадались кровавые, с поражающей жестокостью растерзанные тела. У некоторых была оторвана голова, кусками мяса лежали рядом с несчастными алые конечности. Перед глазами мелькали склизкие внутренности и белеющие торчащие кости. Ужасающий своей методичностью штрих довершал каждую отвратительную расправу — разорванная грудь и отсутствующее сердце.

Кое-как я смог добраться до особняка. Некогда прекрасное здание теперь представляло собой угнетающее зрелище. Многие окна были выбиты. Из одного свисало нанизанное на острые осколки тело прислуги, перекрашивая благородное черное дерево в алые оттенки. Обломки бывшей резной террасы усложняли мой и без того нелегкий путь. Споткнувшись о сорванные с петель массивные двери и с трудом поднявшись, я бледным призраком вошел внутрь.

Здесь царил аналогичный хаос. На каждом шагу взору представали следы чьей-то безумной ярости. Разрушенный интерьер, окровавленные тела, следы огромных острых когтей на стенах рождали невообразимую, гротескную картину. В немом трансе я бродил по зданию, осматривая комнату за комнату, находя лишь ужас и смерть. Некоторые несчастные явно пытались защититься от кошмарного создания, неумолимого в своей жестокости. Не раз мне на глаза попадались ножи и ружья, которые, по всей видимости, не возымели на монстра никакого эффекта. Отчаянная попытка тех, кого уже нельзя было опознать, забаррикадироваться в столовой потерпела крах. Двери были выбиты со страшной силой и вместе с мебелью валялись в нескольких метрах от входа. Осматривая второй этаж, я все так же не находил ни одного живого человека. Но вскоре до моего слуха донеслись сдавленные хрипы, ужасные и предвещающие еще одну скорую смерть. Шли они из комнаты человека, который был мне дороже всех в этом мире. Собрав остатки сил, я вошел в комнату Уильяма.

Мальчик лежал возле кровати в луже собственной крови. Маленькая грудь судорожно вздымалась, пытаясь сохранить еле теплящуюся жизнь. Острые когти лишили Уильяма глаза и левой руки, в ослабевших пальцах правой покоился подаренный мной нож. Рваная рана на боку предрекала скорый конец. Я упал на колени и осторожно приподнял голову мальчика. Потускневшие глаза, казалось, уже не могли видеть, но вдруг взгляд Уильяма немного прояснился, и он заметил меня. Зрачки расширились от животного ужаса, и рот исказился в немом крике. Из последних сил, рука мальчика сжала рукоятку ножа и медленно потянулась ко мне. Словно околдованный, я смотрел, как кончик ножа приближается к моему животу и плавно входит в теплую плоть. Острое лезвие успело пройти лишь десятую дюйма, прежде чем судьба сжалилась над несчастным. Маленькая рука упала мне на колени и с последним хриплым вдохом род Мортимеров прекратил свое существование.

Именно тогда вязкие оковы шока спали с моего воспаленного разума. Я закричал во все горло и побежал прочь от места кровавой расправы. Бежал до тех пор, пока силы окончательно не покинули рухнувшее на колени тело. Страшная гипотеза все глубже погружала меня в пучины отчаяния и сводила с ума. Болезненный спазм сковал желудок, содержимое которого незамедлительно изверглось на землю. Глаза с трудом разомкнулись и опустились вниз. То, что я увидел, определило исход моей судьбы…

Прежде чем поставить точку в своей сумбурной исповеди, я должен еще раз обратиться к читающему эти строки. Не стоит пытаться найти рациональное объяснение событиям, произошедшим этой жуткой ночью. Надеюсь, что все описанное выше не отнесут к бредням, рожденным воспаленным разумом спятившего безумца. Я бы и сам хотел, чтобы все оказалось именно так, но признать этот вариант было бы равносильно тому, чтобы обречь род людской на скорую гибель. Отбросьте весь скептицизм и сделайте так, как я прошу. Сожгите проклятый лес, приложите все силы и средства для достижения цели и возможно у людей появится шанс. Уничтожьте это логово древнего космического зла. Я же сделал, что мог, и смею лишь надеяться, что мое предостережение возымеет эффект. Смотря на мое бездыханное тело и лежащее рядом ружье, помните — не безумия стало причиной подобного исхода, а открывшаяся мне ужасная истина.

Я вспомнил все. Вспомнил ужасные древние силы, господствовавшие на Земле этой ночью; зов кроваво-красной луны, вышедшей из-за туч, и незамедлительный отклик; отвратительного, вызывающего животный страх монстра, созданного самой космической бездной; дурманящий железный запах крови и эйфорию яростной охоты; жуткое логово уродливых, склизких и бесформенных маленьких тварей в пещере посреди леса; проникающий в самые глубины сознания ревущий голос, бесконечно повторяющий лишь одно: «Sanguis, Sanguis, Sanguis…». Вспомнил блестящий черный саван с алой накидкой и тлеющий внеземным огнем трезубец; их владельца — чернокрылого Повелителя Крови Могха и мерзкое, сочащееся подношение. Вспомнил, когда в кровавой рвотной массе среди лоскутов разноцветной одежды увидел перстень с инициалами «У.М.»

Вдохновлено творчеством Говарда Филлипса Лавкрафта и песней группы Король и Шут «Охотник Себастьян»