– Это твоя комната. Моя следующая. Все, до завтра, Миха!

– До завтра, Зур!

За спиной с легким шипением закрылась дверь. Я оказался в комнате 3×3 метра, да и потолок был примерно на такой же высоте. На стене справа, а точнее, в стене имелся экран с метр длиной и полметра шириной. Под ним стояли стол и стул. Все это было серым, в тон стен и потолка. Я сразу сел на стул. Осмотрелся. Больше в комнате, или, скорее, в каюте ничего не было. Уныло как-то. На столе лежала штуковина, очень похожая на планшет, только уж как-то грубо оформленная. Повертев головой, я произнес скорее для себя, чем для кого-то:

– Ну и где я тут буду спать, на полу, что ли?

– Ну почему же на полу, – голос звучал из потолка и как-то не по-человечески, с металлическим оттенком, – для этого предусмотрено спальное место.

– Ты кто? – спросил я, покрывшись испариной от неожиданности.

– Странный вопрос, – произнес все тот же голос, – хотя вы ведь не помните. Я искин малого грузового корабля серии «Барон».

– Искин, – проговорил я, – это что же, искусственный интеллект?

– Да, так и есть, – прозвучал ответ. – На стене слева от вас имеется клавиша ручного управления. Напротив двери в стене встроены душ и туалет, дальше за столом – шкаф, там ваши вещи. Управление такое же.

– Спасибо за информацию, – сказал я.

– Обращайтесь, – сказал искин и замолчал.

Я задумался, и чувство времени куда-то пропало. Я сидел и размышлял.

Восемь лет коту под хвост! Как такое может быть? Где я? Как я мог вообще попасть в космос? Мне что, все это снится? А если это и вправду не сон? И что же мне вообще теперь делать? В голове какая-то непонятная нейросеть, импланты, криокапсула, сплошная хрень какая-то. Жо-о-опа полная!

Мысли просто свернулись в большой тугой клубок. Понимания того, как во всем этом разбираться и как вообще теперь жить, не было. Страх стал сковывать тело, медленно скручивая его спазмами. Сознание поплыло, и снова пришла спасительная тьма.

Вновь боль вернула меня из забытья. Я лежал на боку, придавив своим же телом руку, которая потеряла чувствительность. Малейшее движение вызывало острую боль в руке и в боку. Я открыл глаза. Сразу пришла новая боль, щека занемела от лежания на металлическом рифленом полу. А ощущение слизи от натекшей слюны еще вызывало и раздражение и зуд.

– Что-то я какой-то слабенький стал, потерял сознание, – пробурчал я. – Раньше я за собой такого не наблюдал.

Первая попытка встать завершилась полным провалом, рука подломилась, и я рухнул на пол, встретив его своим лбом.

«Рог обеспечен», – промелькнула мысль. Было больно, но вполне терпимо. С трудом поднявшись, кряхтя и охая, рухнул на стул.

– Я как руина! Да что же со мной такое? Я как пердун старый, бля, откуда это все, я же молодой? – глотка пересохла, и фразу я просипел.

Откинувшись на спинку и прижавшись затылком к прохладному пластику стены, я тупо уставился в потолок. Серый, набранный из квадратов панелей, он навевал лишь серую тоску. В мозгу постепенно все стало приходить в норму. Почему-то захотелось пить и потом сразу есть.

– Искин, ты где? – просипел я.

– Я здесь, – прозвучал с потолка тот же голос.

– Я могу поесть? – поинтересовался я.

Послышался щелчок, и дверь ушла в стену.

– Можете проследовать в столовую, – произнес искин.

Покачиваясь, я побрел на плохо слушающихся ногах в столовую.

– Хорошо, что рядом, – пробурчал я себе под нос, – а то бы и не дошел!

Я просто рухнул на стул, войдя в столовую.

– Искин, ты можешь мне сделать то же самое из еды, что делал Зур? – просипел я.

– Да, – прозвучал ответ.

– Тогда мне то же самое и два напитка, – просипел я и закашлялся.

Раздался звонок зуммера. Я встал и, уже не качаясь, подошел к синтезатору, открыл дверцу. Забрал поднос, отправился назад. Сразу опрокинул один стакан с жидкостью в себя, стало лучше. Кстати, напиток был очень похож на яблочный сок. Он очень быстро угнездился в желудке, и тот довольно заурчал. Еда проскочила внутрь живота, нигде не зацепившись. Второй стакан довершил пиршество.

«Однако как же мало надо для счастья!» – подумалось мне.

– Спасибо хозяевам! – довольно рыгнув, произнес я, прихлебывая остатки сока из второго стакана.

Возле стены, в том месте, где находилась дверца синтезатора, стоял прямоугольный ящик с дыркой сверху. Утилизатор «Комок-2», откуда-то из глубины памяти выплыло знание. Я чуть не подавился напитком, закашлялся.

– Не понял, это еще что за хрень? – удивленно воскликнул по-русски я.

– Не понял вашей команды, повторите, – произнес искин.

– Это утилизатор, – ткнул я пальцем в агрегат у стены, произнеся это уже на новом языке.

– Да, это бытовой утилизатор «Комок-2», самая простая и дешевая модель, – сообщил искин бесстрастным голосом.

«Да, – подумал я, – есть над чем поломать голову». А вслух произнес:

– Искин, поднос в утилизатор?

– Да, – прозвучал бесстрастный голос.

– Я могу вернуться в свою комнату?

– Да, каюта временно закреплена за вами, – прозвучал тот же бесстрастный голос.

Я поднялся и отправился в свое новое жилье, по пути закинул в утилизатор использованную посуду и поднос.

В каюте, как ее назвал искин, я сразу уселся к столу. Самочувствие резко улучшилось.

«Надо больше жрать, будете здоровы», – промелькнула радостная мысль. Прислушался к себе, голова слегка шумит и почему-то болит самую малость левое плечо.

Да, похоже, восемь лет жизни прошли для моего здоровья не бесследно, да и сами годы как-то не оставили ни следа в памяти, – эта мысль буквально давила и угнетала. Думать о чем-либо не было ни малейшего желания.

Полежу, а может, и посплю, решил я.

Я нажал на слегка выступающий квадрат сантиметров пяти. В стене появилась щель на всю длину возможной кровати. Затаив дыхание, я наблюдал за действом. Из стены медленно вылезла полка с метр шириной. На ней лежала подушка, вполне себе такая земная, даже наволочка была вполне обычного вида и цвета – бледно-зеленого. Было и одеяло, сложенное пополам, оно лежало по центру кровати. Все было затянуто прозрачной пленкой. Стоило дотронуться до подушки, как пленка сжалась в комок и осталась лежать на одеяле.

«Раз есть мусор, должен быть и утилизатор», – подумал я и стал искать его. Он и нашелся в углу у двери, копия того, что в столовой. Закинув остатки пленки в утилизатор, я взялся за одеяло. Когда-то у меня был пуховик, этакое чудо, прошитое в небольшую клеточку, вот так же выглядело одеяло. Подушка была мягкой и приятной на ощупь. Очень захотелось прилечь.