– Но как вы узнавали, что за грехи у человека?

– А какая мне разница, это его проблемы. Исповедь есть разговор с Богом, а мое дело – отпустить эти грехи. Я и отпускал.

Российские грешники удивляли отца Войцеха непомерной протяженностью исповеди.

– Вы не знаете, зачем они мне это рассказывают? – пытался выяснить у знакомых отец Войцех.

– Что – это?

– Ну, историю свой жизни, – объяснял священник.

– Ну, а как иначе?

– Пусть перечислят мне грехи, а я сделаю разгрешение, и делу конец, – объяснял отец Войцех.

– А поговорить?

Польский ксендз не знал, что слово "исповедь" в широком русском смысле трактуется как "излить душу".

Туба

Отец Войцех придумал для оживления духовной жизни в приходе создать духовой оркестр.

Для начала он решил сам научиться играть на тубе. Не без труда, но достал в городе тубу и немедля приступил к занятиям. Он включал себе в наушники джаз и одновременно выдувал из тубы звуки. Низкий рев раздавался на всю курию и даже на прилежащий Кафедральный собор Преображения Господня.

На все расспросы секретарь курии отвечал: "Это отец Войцех на тубе играет".

Слухи о музыкальных успехах отца Войцеха распространялись с большой скоростью. Мы интересовались:

– Отец Войцех, говорят, вы на тубе выучились? Что вы уже можете сыграть?

И отец Войцех с достоинством говорил:

– В основном джаз!

Отец Войцех уже освоил было два самых главных звука.

Как вдруг упражнения прекратились. На наш вопрос "Как ваши успехи на тубе?" он уклончиво отвечал: "Туба испортилась" – и угощал нас специальным хлебом.

Хлеб

Отец Войцех приобрел для прихода минипекарню.

С этих пор каждое воскресенье прихожане после Богослужения собирались на чаепитие. К этому часу всегда была готова свежая булка хлеба. Вкуснее хлеба мы не ели. Отец Войцех добавлял в тесто подсолнечные семечки.

Иногда он дарил булку тому, у кого была депрессия, или кого уволили с работы, или у кого жена ушла к другому. Или тому, кто просто был голоден.

Но вот один раз отец Войчех вручил булку одному бомжу и не заметил, как отдал хлеб вместе с винтом. А без винта печка больше не могла работать.

– Надеюсь, тот парень не съел винт вместе с хлебом, – переживал отец Войцех. – А то еще скажет, что попросил в церкви хлеба, а подали камень!

Хлеба больше не было. Зато отец Войцех придумал устроить во дворе храма ледяную елку.

Елка

На деревянный остов неделю лилась горячая вода из церковного туалета. Для этого отец Войцех проковырял дырки для шланга во всех церковных дверях, сделанных на заказ из настоящего дуба.

– Теперь уж ничего не поделаешь, – справедливо заметил епископ, махнул рукой и даже не стал ругать инициативного настоятеля.

Но подвела погода. Кто мог предположить, что в морозной Сибири в конце декабря будет стойко держаться нулевая температура! Из "елки" во все стороны торчали стропила, а внизу под ней стояла лужа.

Не очень ладными вышли у приходской художницы и снежные фигуры: Мария была похожа на сфинкса, а ослик – на пса.

Между тем слух о том, что среди прочих ледяных фигур, густо усеявших город, есть и Рождественские, побудил местную газету послать специально к Кафедральному собору фотокорреспондента сделать снимок.

Тот вернулся в редакцию ни с чем: "Мы опоздали: наверное, они уже все убрали. Никаких фигур там нет, осталась только какая-то облезлая елка и собачка под ней".

Отец Войцех горько смеялся, когда об этом узнал.

Зато Рождественские ясли вышли замечательные.

Сарай

Отец Войцех задумал к Рождеству построить в храме ясли в виде настоящего хлева. Он заказал доски, договорился с приходскими парнями насчет строительства.

Его автоответчик уже доложил голосом приходского активиста: "Отец Войцех, я добыл сено!"

Но тут отец Войцех неожиданно встретил сопротивление со стороны сестер-монахинь. Особенно возмутилась маленькая сестра Мария, воспитанная в Караганде в подпольной среде ссыльных немцев:

– Сарай – в церкви!? Как это возможно!

Завезли доски. Они лежали грудой в углу храма и пахли баней. Сестра Мария попросила их хотя бы покрасить.

– Эта Мария хочет сарай с обоями! – негодовал отец Войцех.

Неожиданно за идею вступился епископ. Войцех победил.

– Владыка ей и тот сказал: доски должны быть доски! – торжествовал отец Войцех.

Сарай был возведен и застлан сеном. Деревянные Мария, Младенец и Иосиф чувствовали себя как дома. Для запаха отец Войцех время от времени опрыскивал сено водой.

То ли от этого запаха, то ли от чего-то другого, но это незабываемое Рождество Христово получилось убедительным. Отец Войцех брал пучки сена и, перевязав ленточкой, дарил друзьям.

Я до сих пор храню такой пучок. Вот уже который год вешаю его на елку вместе с игрушками. Удивительно, что он все еще пахнет.

Визит Маленькой Терезы

Когда в Новосибирск из Лизье прибыли мощи святой Терезы Младенца Иисуса, которую отец Войцех очень почитал, в Кафедральном соборе уже висел огромный транспорант, сделанный из больших портретов Маленькой Терезы. Правда, все это выглядело так, будто бы Маленькая Тереза сфотографировалась на гигантский паспорт.

Всю ночь молодые прихожане склеивали плакаты в единый монолит, а утром настоятель собственноручно примотал транспорант скотчем к перилам хоров.

Отец Войцех разрешил желающим вместе со святой Терезой остаться в храме на ночное бдение. И с вечера в церковь потянулись молодые паломники с рюкзачками и спальниками.

А в воскресенье на польской мессе произошел скандал: скотч не выдержал тяжелой декорации, и вся конструкция с хоров упала вниз.

Как раз под балконом восседало все руководство польского общества во главе с председателем пани Ирэной. Нижняя доска транспоранта точно приземлилась на их макушки. Даже элегантный парик на голове пани Ирэны не смягчил удара. Побледневший отец Войцех долго извинялся перед разъяренными членами «Сибирской Полонии».

– Может, Маленькая Тереза просто не любит Польское общество? – язвил он потом.

Машина

В аэропорту после проводов брата Дамиана у отца Войцеха не завелся автомобиль. После неудачных попыток оживить машину отец Войцех попросил меня:

– Пересядьте на место шофера, поставьте ногу на вот эту педаль и, когда я подтолкну, как следует надавите. Готовы? Давайте!

Я послушно нажала на педаль. Машина вдруг почему-то сорвалась с места, стремительно понеслась прямо на киоск со старушкой у прилавка и со всех сил врезалась в ее сумку.

Все сопутствующие разрушению звуки и визг перекрыл крик Войцеха:

– Извините, я забыл сказать вам, где тормоза!..

Оказалось, что машина в гармошку смяла столик, прилегающий к киоску, разнеся себе передок.

– Ох, мои очки! – невредимая, но недовольная бабушка извлекла из бывшей