— Хорошо провели время? — выдохнул лакей, передавая Тому шляпу.

— Неплохо, — пробормотал в ответ Том, едва шевеля губами. Он небрежно сдвинул шляпу набок и взял трость. — Встретимся за домом, под окном гардеробной.

— Да, сэр. — Голос у лакея стал обычным, он опять поклонился. — До свидания, сэр.

Том, не обращая на него внимания, спустился по лестнице и шагнул в темную лондонскую ночь.

Некоторое время он шел по тихим, тщательно выметенным и освещенным газовыми фонарями улицам. Потом стало темнее и грязнее, отовсюду слышались призывные крики проституток и шум пабов. Так он дошел почти до площади Ковент-Гарден и зашел в пивную. У входа Том остановился, давая глазам привыкнуть к дымной, пропахшей жиром и пивом атмосфере, прежде чем сел на скамейку с края у стола. Перед ним мгновенно появилась служанка в платье с узким кружевным лифом. Он отправил ее за пивом, откинулся назад и окинул взглядом помещение.

Через несколько минут к нему подсел человек с неприметной внешностью.

— Неплохой вечер.

— Отличный, — вяло ответил Том.

— Хорошая работа, Синклер. — Его сосед коротко и довольно кивнул.

Лакей Том, который вовсе не был ни Томом, ни лакеем, повернул голову в сторону мужчины.

— Ты думал, я не справлюсь?

— Никогда не знаешь, что может произойти, — пробормотал мужчина. — Что-нибудь не так?

— Все в порядке.

Фиппс только хмыкнул, когда служанка принесла пиво и наклонилась к столу, чтобы продемонстрировать свою пышную грудь. Синклер слабо улыбнулся и дал ей монетку. Она удалилась скользящей походкой, бросив ему призывный взгляд через плечо.

— Легко обращаешься с деньгами, — заметил Фиппс.

— А для чего еще нужны деньги, если их не тратить, — пожал плечами Синклер.

Фиппс сделал большой глоток пива и вытер рот тыльной стороной ладони, потом опустил руку под стол и раскрыл ладонь. С безразличным видом Том опустил туда бумажку, которую забрал из футляра мадам.

— А ты возьми вот это, — сказал Фиппс, запихнув в ответ в руку Синклера свернутую бумажку размером не больше шиллинга.

— Что это? — Синклер не глядя, зажал в ладони бумажку и опять поднял пивную кружку.

— Шанс. — Фиппс спрятал переданную Синклером бумажку в свой карман.

— Неужели? — Синклер не выказал никакого интереса к происходящему. — Почему?

— Потому что у тебя есть цель.

Синклер наблюдал за служанкой, которая, вытирая соседний стол, улыбалась и подмигивала ему.

— У каждого человека она есть, даже у тебя, я думаю.

— Но не такая, как у тебя, — скривил губы Фиппс.

В уголках губ Синклера застыла усмешка, но он ничего не сказал в ответ.

— Ты должен взять это в качестве рекомендательного письма, — продолжал Фиппс. — Не каждый получает подобный шанс.

Синклер посмотрел на него из-под полуопущенных ресниц.

Фиппс одним глотком опорожнил кружку и встал. Коротко кивнув Синклеру, он надел шляпу и развернулся к выходу.

— Минуточку, — раздался за спиной Фиппса голос Синклера, хотя особого любопытства в нем не было, — почему Уолластон?

Фиппс оперся руками на край стола, наклонился к Синклеру и понизил голос до хриплого шепота:

— Почему — не твоя забота. Ты делаешь то, что тебе сказали, Синклер.

— Но я предупреждаю, что никто не обращает особого внимания на то, что делает француженка с информацией, которую он ей предоставляет. — У Синклера сверкнули глаза, но он тут же перевел взгляд на веселую служанку. — Это ведь не вас сунут в петлю, а, мистер Фиппс? Это я буду там болтаться, если меня поймают.

— Ты знал об этом с самого начала.

— Да. — Голос Синклера потерял эмоциональность. — Я знал.

Фиппс постоял секунду, развернулся и потопал к выходу.

Синклер остался на своем месте, продолжая пить пиво. К нему подошла служанка, пробежала пальчиками по воротнику сюртука и прошептала на ухо приглашение продолжить вечер. Он улыбнулся ей и дал еще одну монетку, потом взял шляпу, трость и вышел из паба.

На улице Синклер остановился у первого газового фонаря и выудил из кармана маленький клочок бумаги. Он поднес его к свету, всматриваясь в мелкий почерк, трижды прочел, прежде чем понял все; что там было написано.

Несколько секунд он стоял с задумчивым лицом. Мимо прогрохотал наемный экипаж, он запихнул записку в карман и пошел в темноту, размахивая тростью и тихо насвистывая что-то.

Донкастер-Хаус был настоящим дворцом, внушительным строением в роскошном стиле, принятом в Мейфэре. Высокие окна озарялись светом от свечей, двери парадного входа широко раскрыты для толпы разодетых гостей, поднимающихся по ступенькам. Слышалась тихая музыка, доносившаяся из дома, к которой примешивались звон упряжи, и стук колес экипажей. Число гостей исчислялось сотнями, все были богатыми, светскими и важными особами.

Поднимаясь по ступенькам, человек внимательно наблюдал за происходящим из-под нахмуренных бровей, тихонько постукивая тростью при каждом шаге. Он никогда прежде не бывал здесь, и его взгляд блуждал вокруг, словно он считал оконные стекла и фронтоны. На полпути он остановился, извлек из кармана носовой платок и вытер лицо.

Из дверей вышли двое молодых, щеголеватого вида мужчин, которые излишне громко разговаривали и беспечно смеялись. Так обычно ведут себя те, кто много выпил. Они с грохотом спустились по ступенькам, едва не сбив его с ног и при этом, даже не взглянув на него. Мужчина покачнулся на ступеньках, к нему на помощь тут же подбежал лакей, предложив свою руку. Гость кивнул и оперся на лакея, чтобы удержать равновесие.

— Мерзавцы, — пробормотал он, тяжело дыша. — В мое время молодые люди вели себя более осмотрительно и не напивались до такой степени, что едва могли идти.

— Да, сэр, — пробормотал лакей, любезно поддерживая джентльмена за локоть и помогая ему сделать следующий шаг.

— И это — будущее Англии, — продолжал возмущаться старик. — Позаботьтесь о своей старости сейчас, молодой человек, и молитесь, чтобы они не довели страну до разрухи!

— Да, сэр. — Лакей помог ему преодолеть следующую ступеньку.

— Если бы мои мальчики так вели себя, я бы бил их тростью, я бы… — Джентльмен замолчал и тяжело вздохнул. — Эх, только они оба мертвы. Умерли вместе с моей дорогой женой в девяносто шестом от туберкулеза.

— Мне ужасно жаль, сэр. — Лакей помог ему встать на последнюю ступеньку лестницы.

— Что-что? Это не твоя вина. — Старик похлопал лакея по плечу. — Ты хороший парень.

— Э-э… да, сэр. — Лакей поклонился, и старик пошел в дом, опираясь на трость и прихрамывая на левую ногу.