— Погоди! — воскликнул Холлис. — Сейчас не время отправлять его на пенсию, Сэмюель. Каким ударом это станет для человека, который беспомощно лежит на больничной койке? — он раздраженно хмыкнул. — Как тебе понравится, если в твою палату заявятся и пробубнят: «Жаль, старина, что у тебя был инфаркт, но теперь пользы от тебя никакой»?

Отис напрягся, его лицо покраснело.

— Последние сорок лет Хэнк был движущей силой этой церкви. Надежным рулевым. Без него нам не справиться.

Сэмюель знал, что будет нелегко. Всему свое время: время быть мягким и уступчивым, и время быть жестким и настойчивым.

— Я вам говорю, Хэнк не вернется. И если мы хотим, чтобы эта церковь выжила, нам лучше заняться поисками кого‑то другого, кто встанет у штурвала. Мне кажется, что нас уже несет на скалы.

Холлис махнул рукой:

— Пять лет тому назад Хэнк тоже лежал в больнице, его прооперировали, поставили шунты. Он вернулся. Так что, думаю, вполне можно обойтись приглашением временного проповедника, пока Хэнк не поднимется на ноги. Что, собственно, мы и сделали в прошлый раз. Можно позвать кого‑нибудь из Гедеонова общества[3], или из Армии спасения, или из этой «походной кухни» на другом конце города. Предложи им приехать и поговорить об их делах, и они захватят кафедру на несколько воскресных собраний. — Он нервно усмехнулся. — Ну а если придется совсем туго, мы попросим Отиса устроить просмотр его слайдов о Святой земле.

Сэмюель принялся постукивать каблуком. Это был верный признак того, что он сердился. Сколько времени и усилий ему понадобится, чтобы достучаться до своих старых друзей? Может, Господь должен лично протрубить в бараний рог, чтобы заставить их шевелиться?

— Сюзанна сказала, что этой весной их старшая внучка должна родить, и ей очень хочется увидеть Хэнка с правнучкой или правнуком на коленях. Они снова хотят принимать участие в жизни собственных детей, сидеть вместе в одной церкви, в одном ряду. Кто из вас посмеет сказать Хэнку, что он не имеет права на это? Кто из вас скажет ему, что мы ждем не дождемся, когда он снова встанет за кафедру и будет делать свое дело, пока не свалится замертво?

Голос Сэмюеля сорвался.

Холлис нахмурился и отвел взгляд в сторону, но Сэмюель успел заметить слезы в его глазах.

Сэмюель облокотился на спинку впереди стоящей скамьи.

— Хэнку жизненно важно знать, что мы все понимаем. Что мы бесконечно благодарны ему за все годы его преданного служения нашей общине. Он нуждается в нашем благословении. А еще в том пенсионном фонде, который мы основали много лет тому назад для того, чтобы он со своей женой Сюзанной имел чуть бо́льшую сумму на проживание, чем месячное пособие от государства и помощь от детей!

Сэмюель едва мог разглядеть лица друзей из‑за пелены слез в глазах.

Отис встал и, сунув одну руку в карман, принялся ходить по проходу взад–вперед. Потерев бровь, он сказал:

— На рынке сейчас падение цен, Сэмюель. В этом году реальная стоимость накопленного капитала снизилась вдвое по сравнению с прошлым годом.

— Половина лучше, чем ничего.

— Возможно, если бы я раньше отказался от тех акций… но, жизнь есть жизнь, Хэнк будет получать две с половиной сотни долларов в месяц за сорокалетний стаж работы.

Сэмюель закрыл глаза:

— По крайней мере, мы сумели выплатить их долгосрочную медицинскую страховку.

— Хорошо, что занялись ею задолго до тридцатилетия Хэнка, иначе ставка оказалась бы слишком высокой и у нас не хватило бы денег на ежемесячные взносы.

Замолчав, Отис тяжело рухнул на край скамьи. Он посмотрел Сэмюелю прямо в глаза, и тот кивнул, прекрасно осознавая, что им с Эбби придется обходиться очень скромной суммой, на которую они порой жили, когда блюдо для пожертвований оставалось пустым.

Холлис вздохнул:

— Лет пять назад у нас было шесть старейшин. Первым мы потеряли Фрэнка Банкера из‑за рака простаты. А затем Джим Попофф лег вздремнуть на своем диванчике и уже больше не проснулся. В прошлом году с Эдом Фростом случился удар. Приехали его дети, взяли напрокат трейлер, прикрепили к палке табличку «Продается», воткнули перед парадным входом и увезли родителей в дом престарелых где‑то на юге. А вот теперь Хэнк…

Холлис осекся.

— Итак, — растягивая слова, начал Отис, — что мы будем делать без пастора?

— Сдадимся и все бросим! — вставил Холлис.

— Или начнем сначала.

Оба собеседника посмотрели на Сэмюеля. Отис снова хмыкнул.

— Ты мечтатель, Сэмюель. Всегда был мечтателем. Вот уже десять лет эта церковь на ладан дышит. Когда Хэнк отойдет от дел, ей придет конец.

— Неужели вы в самом деле хотите запереть дверь на замок и бросить церковь?

— Мы как раз этого не хотим! Но это обязательно произойдет!

— Я не согласен, — решительно заявил Сэмюель. — Почему бы нам не помолиться об этом?

Вид у Отиса был мрачный.

— Какую пользу может принести молитва в нашем случае? Холлис встал:

— Нога затекла. Нужно походить. — Он взял свою трость со спинки скамьи и, хромая, направился к центральной части церкви. — Не знаю, что происходит в нашей стране за последние годы. — Постучал тростью по полу. — Всех своих четверых детей я воспитывал в духе христианских принципов, и ни один из них не посещает церковь. Только два раза в году они появляются здесь: на Рождество и на Пасху.

— Может, все дело в том, что они теперь работают практически без выходных? — предположил Отис. — В наши дни, чтобы платить только за дом, работать должны двое. Каждые несколько лет им приходится менять машину из‑за ее ежедневной эксплуатации. Мой сын накручивает 140 миль каждый день, и так пять дней в неделю, а его жена набирает почти половину этого. Кроме того, уход за ребенком обходится им в 1800 долларов в месяц. Плюс страховка, и…

Ну, пошло–поехало. Сэмюель все это уже слышал, и не один раз. Мир прогнил. Новое поколение неуважительно относится к старшим. Проблемами окружающей среды занимаются хиппи, а все политики — воры, мошенники и прелюбодеи, если не хуже.

— Проблемы нам известны. Давайте займемся решением этих проблем.

— Решением! — Отис покачал головой. — О каком решении может идти речь? Послушай, Сэмюель. Все кончено. Сколько в нашей общине членов?

— Пятьдесят девять, — мрачно констатировал Холлис. — По списку. В прошлую субботу церковь посетили лишь тридцать три из них.

Отис посмотрел на Сэмюеля:

— Вот так‑то. Видишь, как идут дела. У нас нет денег, чтобы оплачивать счета. Нет пастора, который проводил бы службу. Детей в нашей общине всего двое — Брейди и внук Фриды, да и тот не является членом общины. Так что, если ты не собираешься взять в свои руки бразды правления, то лучше всего достойно уйти.