– Надеюсь, что она не проснется до нашего приезда.

Мужчины положили спящую красавицу на диван в большой гостиной деревянного дома. Джо накрыл ее пледом, а Эрик, отходя к выходу, пятился назад, не в силах оторвать глаз от совершенной красоты ее спокойного лица.

– Откуда такая красотка? – восхищенно спросил Джо, когда они вышли во двор.

– Потом, все потом, – быстро пробормотал Эрик, усаживаясь в старенький «бьюик». Кивнув приятелю, он резко развернулся и выехал на дорогу.

Ведя машину в обратный путь, он улыбнулся, вспоминая восхищенный возглас Джо.

Красотка… Никакая она не красотка, а женщина божественной красоты… В Эрике говорил художник, никогда прежде не встречавший в жизни такого совершенства.

Пройдя тот самый поворот, молодой человек проехал еще метров пятьдесят, затем притормозил, развернул машину в обратную сторону и выскочил из нее. Автомобиль с ускорением покатился по наклонному участку дороги, быстро набирая скорость. Наткнувшись на бетонные столбики ограждения, он подпрыгнул. Раздался страшный грохот и треск, и старенький «бьюик» закончил свои дни, круша деревья на своем пути ко дну глубокого оврага и увлекая за собой камни и остатки бетонного ограждения.

Вот теперь все, удовлетворенно усмехнулся Эрик, засунув руки в карманы и насвистывая марш из «Аиды». Он посмотрел на часы – шесть сорок пять.

За пятнадцать минут я должен добежать до перекрестка, где меня ждет Джо, подумал он. Пока бежал, мелькнула мысль: а если исчезновением женщины заинтересуется полиция? Но он успокоил себя тем, что мистер Дагс с дружком наверняка предусмотрели и это. Потом он ощутил прилив радости, вспомнив, что сейчас увидит ее, будет поить молоком, говорить с ней. Может быть, впереди много радостного, связанного с ней… В этом приподнятом настроении и с чувством хорошо исполненного дела, он подбежал к джипу, в котором дремал Джо, положив широкополую шляпу на лицо.

– Молодцы мы с тобой! – выпалил Эрик, открывая дверцу машины. – Все четко, по часам, настоящие деловые люди!

– Что это ты так возбужден? – Джо, как в классическом вестерне, одним указательным пальцем, медленно сдвинул шляпу на лоб. – Опять скажешь «потом, потом»?

– Да, потом, потом, – коротко рассмеялся Эрик. – Быстрее гони на ферму, она скоро проснется.

Джо послушно нажал на газ. Он всю дорогу молчал, улыбаясь и покачивая головой. А Эрик скороговоркой рассказывал приятелю все, что вместили в себя несколько часов от того момента, как он занял наблюдательный пункт на дереве, до последних минут старенького «бьюика».

– Как ее зовут? – спросил Джо.

– Не знаю, – ответил Эрик, удивившись, что имя незнакомки не было ни разу произнесено.

… Пробуждаясь, женщина медленно подняла веки и некоторое время смотрела прямо перед собой, видимо, пытаясь осознать, где она и что происходит.

Эрик уже давно сидел рядом со спящей незнакомкой, не в силах отвести от нее взгляда. Увидев молодого мужчину в кресле напротив кровати, женщина резко подняла голову с подушки, но тут же со стоном откинулась обратно, приложив красивую руку ко лбу.

– У вас болит голова, я знаю, – тихо промолвил Эрик и протянул ей чашку с молоком.

Она попыталась улыбнуться, и от этого ее лицо как будто осветилось невидимыми лучами света, как на портретах старых мастеров.

– Я вспомнила, – от звука ее тихого голоса Эрика пронизало чувство нежности, – они насильно открыли мне рот и вливали виски.

Она страдальчески сморщилась, но эта гримаска совсем не портила ее, а делала похожей на милую, на кого-то вдруг обидевшуюся девочку. Волнистые темно-каштановые волосы отливали бликами солнца, заглянувшего в комнату. От внезапного света она чуть смежила карие глаза с зеленоватым отливом. Эрик обратил внимание, что кожа ее лица была безупречной, что практически нереально при таком сильном освещении. Он встал и, подойдя к окну, задернул штору. Наградой за заботу был ее благодарный взгляд, в котором он увидел признательность за все, что он для нее сделал, и еле заметная обольстительная улыбка, сразу вызвавшая в памяти Джоконду. Мону Лизу напомнили ему и нежные руки, которые она, убрав со лба, сложила на груди.

Эрик протянул ей чашку с молоком, и она, приподнявшись на локте, сделала несколько глотков. Поставив чашку, молодой человек подложил ей под спину подушку, лежавшую в ногах.

– Как вы догадались, что я хотела лечь повыше? – Ее дивный голос как будто прошелестел мягким дуновением ветерка.

– Я и сам не знаю, – смутился Эрик, опять взявшись за чашку с молоком.

Она еле заметным движением остановила его.

– Мне лучше, спасибо. – Ее карие глаза и зеленые искорки в них выражали благодарность. – Вы спасли меня… Если бы не вы…

Она отвернулась и взмахнула рукой. От избытка чувств Эрик схватил эту руку и прижался к ней горячими губами. Она погладила его по голове другой рукой, и от этого прикосновения по всему его телу пробежала волна несказанной радости.

– Меня зовут Эрик, Эрик Хенк! – выпалил он. – Я художник, в доме мистера Дагса я работаю по контракту тренером по теннису.

– Учите современной теннисной технике юную Роуз Дагс, – спокойно добавила она.

– А откуда вы знаете? – Эрик открыл рот, не зная, что говорить дальше.

– Случайно услышала от кого-то, – небрежно бросила красавица, глядя ему прямо в глаза.

От этого влекущего взгляда из-под тяжелых век, напомнивших ему изображение Юдифи с классических иллюстраций Гюстава Доре, Эрик потерял ход мыслей, и его любопытство уступило место восторгу.

– А меня зовут Аурелия, – в ее устах странное имя прозвучало пением арфы. – Я занимаюсь историей… В частности, культурой эпохи Возрождения.

– Как это здорово! – воскликнул молодой человек. – Вы сами похожи на женщин Ренессанса!

– Сразу на всех? – притворно возмутилась она.

– На самых прекрасных из них! – воодушевился художник. – Особенно на Мадонну Джованни Беллини и, пожалуй, на Деву Марию Бернардино Луини. И еще… в вас есть какая-то тайна… от Джоконды.

– Ой, как много, – рассмеялась она. – Уж не думаете ли вы, что я им всем позировала?

Эрик уловил своим тонким чутьем некоторую фальшь в ее последней фразе.

Очень странное совпадение, отметил он. Таких лиц сейчас просто нет в природе. Каждое время отмечено определенными типами физиономий… В лицах людей отражено время и его проблемы. Это трудно объяснить, но это – абсолютная правда. А тут вдруг оживший портрет далекой эпохи…

Он думал об этом, глядя на матовое, чуть смуглое лицо с безупречной кожей, нежный овал которого так и просился на полотно. Ее губы не были полными, но их форма и цвет напоминали полураскрывшийся розовый бутон, который хочется поцеловать просто потому, что он прекрасен и недолговечен. В ее красоте не было ничего сексуального, влекущего, но это было чудо такой прелести, что Эрик забыл обо всем, глядя на нее. Он больше не вспоминал первую часть прошедшей ночи, которую провел с юной Роуз, увлекшей его своим откровенным детским бесстыдством. Его больше не мучили уколы совести, знакомые мужчинам, имевшим тайную связь с девушками намного младше их. Это было так давно и так далеко! Теперь для Эрика существовала только Аурелия.