– Да так, нормально, – потупился он.

– Учишься? Или в армию идешь? – спросил Михаил, стыдясь того, что не знает о сыне таких элементарных вещей.

– В политехнический поступил, – вывернулся он из-под рук отца и медленно зашагал к вокзальному выходу.

– М-да, у кого ни тех, ни тех, тот идет в политех, – решил пошутить Михаил и осекся. – Да это в наше время поговорки такие были. А у кого стыда нет, тот – в мед.

– А у кого в руках навоз, тот – в сельхоз, – не обидевшись, усмехнулся Алексей.

– Точно. Значит, и среди современной молодежи это знают. Уроки пращуров, получается, не пропали даром.

Выбрав этот полушутливый тон, Михаил не ошибся. Именно так он и общался с сыном раньше. Никогда всерьез не ругал. Всегда подбадривал. И разговаривал с ним на равных, не показывая своего превосходства, в отличие от строгой Галины.

– Ага, – кивнул Алексей. – А что, у тебя никаких вещей с собой?

– Все, что мне надо, у меня в карманах. Деньги и сигареты. Правда, пытаюсь бросить. Пока плохо получается. А ты куришь?

– Нет. Пробовал. Не понравилось.

– Хвалю. Молодчина!

Они уже шли к автобусной остановке, а Михаил так и не собрался с духом задать Алексею главный вопрос, ограничиваясь стандартными фразами. И тот, словно поняв отцовскую нерешительность, сам начал разговор:

– Короче, тут такая байда с этой Дарьей! Я даже не знаю, что делать, – вдруг резко и горячо начал он, словно вырвалось из него все накипевшее и наболевшее. – Я бы, честно, этому уроду ноги бы вырвал. Да и ей заодно! Мать вообще в какой-то ступор вошла. Толку от нее никакого.

– Леш, ты поаккуратнее про мать-то. Это как-то…

– Да чего тут менжеваться, и вообще, я теперь все про вас с ней знаю. Так что нечего тебе в благородство играть.

– А при чем тут твои знания? Уважение к матери еще никто не отменял, – спокойно подметил Михаил, думая, чего же такого и от кого мог узнать Алексей. Очень хотелось спросить о Самойленко, к которому тогда ушла Галина, обещая этим человеком заменить детям отца. Но он посчитал это ниже своего достоинства. Если надо, Алешка сам расскажет. А нет, значит, и смысла в том нет никакого.

– Да ладно, – отмахнулся Алексей. – Я бы и сам, может быть, справился с этой ситуацией, вот только Дашка молчит как рыба. Мы даже не знаем, кто он такой. Этот педофил чертов!

– Тогда откуда ты знаешь, что он ее намного старше?

– Ну, вот только это она и сказала. Мало того, женатый. На молоденьких девочек, блин, потянуло. Я подумал, что ты лучше во всем разберешься. Вернее… Ну, в общем, мать обмолвилась, что, мол, был бы у вас нормальный отец, разобрался бы.

– Понятно. А самому, стало быть, моя помощь не нужна?

– Не, ну, с тобой мне и на самом деле лучше будет, – поспешил исправить положение Алексей. – Пошли. Вон наш автобус. Уж вдвоем-то мы ему получше наподдадим! Не забыл еще свое самбо? Все-таки ты мастером спорта был, – с уважением в голосе подчеркнул Алексей.

Они сели сзади на свободные места. Оттуда как раз и начала сбор денег пожилая кондукторша. Михаил расплатился за билеты и, хлопнув сына по острой коленке, спросил:

– То есть твоя тактика – банальное избиение?

– А чего церемониться? Ты знаешь другие методы?

– Да, пожалуй, их масса.

– Угу, в суд подать, – саркастически ухмыльнулся парень.

– А чем не метод? Зато сам под суд не попадешь, – резонно подметил Михаил, напоминая себе учителя младших классов. А ведь и впрямь Алексей еще совсем мальчишка. Его учить и учить. Постоянно быть рядом. Сколько упущено. Вроде взрослый, а рассуждает, как ребенок. А чего можно было ожидать, если его воспитанием занимался подонок Самойленко?

– Знаем мы эти суды. Кто больше заплатит, тот и выиграет. Все просто. А потом еще и Дашку обвинят, что она же его и совратила. И кучу свидетелей найдут. Что, разве не так?

– По-моему, сынок, ты слишком много смотришь телевизор. В основном там именно так и рассуждают.

– При чем тут зомбоящик? Вообще-то все нормальные люди всю информацию из Интернета черпают. Ты отстал от жизни, отец, – напустив на себя важности, пояснил Алексей.

Но Михаил пропустил мимо ушей эту критику. Главное, парень назвал его отцом, до сего момента пробрасывая лишь панибратское «ты».

– По-твоему, Интернет не зомбирует? – усмехнулся Родин, запустив пятерню в непослушную челку Алешки и слегка потрепав. – Может быть, я и ошибаюсь, но, по-моему, самые главные знания мы получаем от жизни, а не из электронной техники. Ты можешь искать там ответы, но правильные ли вопросы тебя интересуют? Вот в чем проблема. А жизнь всегда правильно поставит перед тобой задачу и сама же даст нужный выход. Просто необходимо быть терпеливым, внимательным и не горячиться. Хотя я, наверное, не имею особого права тебя учить. Сам дал маху.

Алексей нахмурил брови. Было заметно, он переваривает услышанное. Разговаривал ли кто с ним на такие серьезные темы за эти годы? Галина всегда занята бытом. Обед и стирка у нее на первом месте. Самойленко? Тут и говорить нечего. «Кстати, а куда я сейчас еду? – спохватился про себя Родин. – В свою бывшую квартиру, где живет моя бывшая жена со своим новым мужем? И как это будет выглядеть? Все-таки стоит спросит об этом у сына».

Но тот опередил его, будто почуял напряжение. Все-таки родная кровь есть и единение душ.

– Да нет, пап. Ты не виноват. Я теперь это знаю. Скорее я виноват, что правильно во всем не разобрался, – глядя себе под ноги, заговорил Алексей. – Я ведь что слышал? Ты – алкаш, безответственный человек, не заслуживающий уважения, ты…

– Но ведь так оно и было, – прервал его Родин, тоже разглядывая свои ботинки.

– Так, да не так, – горячо возразил Алексей, защищая его от него самого. – Не наговаривай на себя лишнего. На тебя и так много наговорили. А знаешь, чего именно?

– Сынок, сплетни и пересуды меня никогда не интересовали. Не интересуют и сейчас. Спрошу все-таки об одном: мать хотя бы счастлива с твоим отчимом?

– С отчимом?! – неожиданно громко воскликнул Алексей. Даже несколько пассажиров обернулись в его сторону. – С этим идиотом Самойленко?! Ты о чем говоришь?

– Тише, тише, – попытался охладить его пыл Родин, снова похлопав сына по коленке.

– А чего тише? – все-таки сбавил тон Алексей. – Она уж два года как с ним развелась. Ты ведь ничего не знаешь. Вышибла его поганой метлой. Еле отделались. Он ведь прямо придурок лагерный. Я вообще не понимаю, как мать могла на него запасть?

– А может быть, он на нее? – тихо подметил Михаил, вновь переживая то злосчастное время.

– Да знаю я все, батя. Чего уж там. Знаю, что мать виновата в вашем разводе. И что пить ты начал из-за этого. И из-за того, что тебя этот гад вместе с новым начальником подставил. Я это, правда, узнал совсем недавно. Дочка прапорщика Салова рассказала Дашке все, как было. Я даже с матерью тогда сильно поругался.