— Мне сдается, ты неспроста все это говоришь.

— Был когда-то человек, имевший такой арбалет. Одни рассказывали, что он убит, другие — что ушел из Дреная и купил себе дворец в Готире. Но он мог и в Кайдоре поселиться.

— По-твоему, нас преследует Нездешний? — засмеялся Камран.

— Хочу надеяться, что нет.

— Боги, приятель, до Готира две тысячи миль! Это просто охотник с похожим оружием. И кто бы он ни был, врасплох он нас больше не застанет. Выставь двух караульных, а остальные пусть поспят.

Камран заново связал девушку по рукам и ногам и улегся на землю. У него за спиной было шесть военных кампаний, и он умел пользоваться отдыхом при всякой возможности. Но уснул он не сразу, думая о том, что сказал Окриан.

Нездешний. Одно это имя вызывало в нем дрожь. Легенда времен его юности. Говорили, что Нездешний — это демон в человеческом обличье. Ничто не могло его остановить — ни стены, ни вооруженная стража, ни заклинания. Даже страшные жрецы Темного Братства погибли, преследуя его. Надирский шаман натравил на него оборотней, но он и их убил.

«Возьми себя в руки», — мысленно молвил Камран. В те годы Нездешнему, по слухам, было под сорок. Если за ними следует Нездешний, ему должно быть около шестидесяти, а старик не может убивать как тот, прежний.

Нет, не может это быть Нездешний, решил Камран и уснул.

Проснулся он внезапно и сразу сел. Чья-то тень мелькнула над ним. Он метнулся вправо, нашарив меч. Что-то ударило его в лоб, и он отшатнулся. Окриан с боевым кличем ринулся вперед. Камран вскочил на ноги с мечом в руке. Тучи снова заслонили луну, но он успел заметить тень, скрывшуюся в лесу.

— Кто на карауле? — крикнул капитан. — Клянусь богами, я ему глаза вырву!

— Не понадобится. — Окриан показал на солдата, лежащего в луже крови с перерезанным горлом. Второй часовой, тоже мертвый, скрючился у валуна. — А вы никак ранены, капитан. — Из пореза на лбу Камрана сочилась кровь.

— Я вовремя пригнулся, иначе тоже лежал бы с перерезанной глоткой. — Камран взглянул на небо. — Еще час, и будет рассвет. — Достав из кармана платок, он приложил его к ране.

— Я вроде бы задел его, — доложил Окриан, — но он улизнул.

Кровь не останавливалась.

— Придется тебе зашить это, — сказал Камран сержанту.

— Да, капитан. — Окриан достал из седельной сумки лекарский мешочек. Пока он орудовал иглой, Камран смотрел на четырех оставшихся солдат, чувствуя, как им страшно. Страх не прошел даже с восходом солнца — ведь им предстояло снова углубиться в лес.

Под ясным утренним небом Камран сел в седло, пристроив пленницу перед собой, и обратился к солдатам:

— Если он вздумает напасть при свете дня, мы убьем его. В любом случае лес скоро останется позади и он от нас отвяжется. Без прикрытия он на шестерых напасть не рискнет.

Эти слова никого не убедили, в том числе и его самого. Отряд двинулся по лесной тропе, постепенно убыстряя ход. Камран ехал во главе, Окриан за ним. Спустя полчаса Окриан оглянулся и увидел двух лошадей без седоков. Он поднял тревогу, и все, охваченные паникой, поскакали еще быстрее, нахлестывая коней.

Вырвавшись наконец из леса, Камран натянул поводья. Он вспотел, сердце бешено колотилось. Окриан и еще двое уцелевших обнажили мечи.

Из-за деревьев выехал всадник на темном коне, в длинном черном плаще. Солдаты смотрели на него не шевелясь. Камран сморгнул заливающий глаза пот. Сильное лицо всадника не выдавало его возраста. Ему могло быть от тридцати до пятидесяти лет. Черные, густо поседевшие волосы удерживала повязанная вокруг лба черная шелковая лента. Без всякого выражения он остановил свои темные глаза на Камране.

Он подъехал на десять футов к отряду и придержал коня, выжидая.

Пот щипал рану на лбу Камрана. Капитан облизнул пересохшие губы. Один седовласый человек против четырех бойцов. Он не жилец на свете. Откуда же тогда этот страх, от которого холодеет все внутри?

Внезапно девушка соскочила с коня. Камран не удержал ее, выпрямился и оказался лицом к лицу с незнакомцем. Тот распахнул черный плащ, и две арбалетные стрелы поразили солдат по обе стороны от Окриана. Первый выпал из седла, второй повалился на шею лошади. Окриан бросился на незнакомца, Камран — с саблей на изготовку за ним. Левая рука всадника метнулась вперед, и серебряная молния, прорезав воздух, вонзилась Окриану в левый глаз. Сержанта качнуло назад, он выронил меч. Камран взмахнул саблей, но всадник отклонился в сторону, и клинок разминулся с ним на несколько дюймов.

Камран развернул коня. Что-то ударило его в горло, дыхание пресеклось. Бросив саблю, он нащупал ниже подбородка рукоять ножа и вырвал его прочь. Кровь, клокоча, хлынула ему на камзол. Конь взвился на дыбы и сбросил Камрана. Лежа на траве и захлебываясь собственной кровью, капитан увидел над собой лицо девушки.

— Что я тебе говорила?

Умирающий с ужасом следил, как она связанными руками заносит над ним окровавленный метательный нож.

— Это за наших женщин, — сказала она, и клинок опустился.

Нездешний покачнулся в седле. Гнет усталости и боли давил его, унимая гнев. Кровь, хлеставшая из левого плеча на грудь и живот, теперь остановилась, но рана в боку еще кровоточила. Голова кружилась, и он уцепился за седло, дыша глубоко и медленно.

Деревенская девушка стояла на коленях над мертвым бандитом. Сказав что-то, она взяла связанными руками нож и вонзила его в лицо упавшему — еще раз, и еще. В глазах у Нездешнего помутилось, он отвернулся.

Пятнадцать лет назад он расправился бы с ними, не получив ни единой царапины. Теперь его раны болели, а ярость, схлынув, оставила за собой полную пустоту. С великой осторожностью он спешился. Ноги подкашивались, но он удержался за седло, привалившись к своему темно-серому мерину. Гнев на собственную слабость слегка придал ему сил. Он достал из седельной сумки голубой полотняный мешочек и дотащился до ближнего валуна. Пальцы дрожали. Подышав немного, он развязал свой черный плащ, откинув его на камень. Девушка подошла к нему. Брызги крови алели на лице и темных волосах. Он достал охотничий нож и разрезал веревку, стянувшую ей запястья. Кожа внизу стерлась и кровоточила.

Нездешний дважды попытался вложить клинок в ножны, но в глазах темнело, и он положил нож на валун рядом с собой. Девушка посмотрела на его разорванную, запятнанную кровью кожаную рубаху.

— Вы ранены, — сказала она.

Нездешний, кивнув, попытался стащить рубаху через голову, но у него уже не было сил. Девушка помогла ему, и открылись две раны: одна, мелкая, на левом плече чуть ниже ключицы, другая, поглубже, над левым бедром, с заходом на спину. Обе были заткнуты древесным мхом, но кровь еще шла. Нездешний достал из голубого мешочка кривую иглу, и тут мрак нахлынул и поглотил его.