“Моя девочка” — это все что я услышала. Его большой палец прикоснулся к моим губам, обвел их контур и слегка задержался на нижней губе.

Не осознавая, что делаю, я слегка распахнула губы и дотронулась языком до его пальца. Скользнула по его солоноватой коже и получила извращенное удовольствие от того, как вспыхнули глаза Глеба.

Сомкнув зубы на его пальце, я продолжила исследовать его языком. Дерзость, которая могла стоить мне жизни. Ради этого взгляда, которым он на меня смотрел, я была готова рисковать и совершать более дерзкие поступки.

— Ты пожалеешь об этом, я тебе обещаю! — Его вторая рука хватает меня за талию и с такой силой вжимает в свое тело, что я не успеваю сдержать рвущийся на волю стон. Он дёргает свою руку и я, распахнув губы, выпускаю его палец.

— Так останови меня…, — вот только я ни за что в жизни не хочу останавливаться.

Секунда и его рука уже накручивает на кулак мою непослушные волосы. Мой опекун смотрит на меня так, как будто готов сожрать прямо сейчас.

— Нет, лучше я накажу тебя, девочка. Накажу так, как ты того заслуживаешь.

Треск моего платья заставляет вздрогнуть, распахнуть глаза так широко, что я даже не могу моргнуть. Его лицо почти касается моего, что сердце вырывается из груди от щемящего чувства.

Его пальцы скользят по моей обнаженной коже. Тело пронизывает яркими вспышками удовольствия. Я так долго этого желала, что сейчас не могу поверить, что он прикасается ко мне так откровенно.

Когда его губы накрывают мои… внутри меня происходит взрыв. Разряд тока пускают по венам. Я получаю свою дозу адреналина. Дозу наркотика, с которого никогда не смогу спрыгнуть.

Его губы сминают мои. Так требовательно… Так властно… Я разрешаю Глебу углубить поцелуй, чувствую его вкус и пьянею. Тело начинает дрожать в его руках от желания и возбуждения.

Его язык уже вовсю изучаем мой рот. Втягивая в страстный танец, заставляет играть по его правилам. Меня еще никогда и никто так не целовал. Меня вообще практически никто не целовал. Но от того, как это делает он, я теряю голову. Мозги отказываются соображать. Я знаю только одно. Я хочу его. До одури. До крика.

Я инстинктивно нащупываю его рубашку. Пытаются наспех расстегнуть пуговицы, но от волнения пальцы соскальзывают раз за разом.

Глеб, поднеся руки к рубахе, срывает ее одним резким движением. И я, прикоснувшись пальцами к его горячему телу, совсем теряю связь с реальностью.

Секунда и он, подхватив меня под бедра, упирает спиной о стену, а мои ноги уже обнимают его за талию.

Я чувствую на своей коже его горячее дыхание… Слышу, как сбивчиво он дышит. И когда Глеб подается немного вперед, я охаю из-за того, что ощущаю между ног насколько он возбужден. Хоть мужчина до сих пор в джинсах, я все равно чувствую, насколько он твердый и большой…

Это отрезвляет. Хоть и не на долго.

Где-то отголосками напоминает о себе стыд и смущение. Но под властным напором мужчины тут же улетучиваются.

Его пальцы скользят по моей груди, ласкают нежную кожу…. Тело как будто подчиняясь ему выгибается на встречу его пальцам. Стон сам срывается с губ после того, как он, наклонившись проводит языком по острому как пика соску…

— Моя сладкая девочка, ты сама на это подписалась, потом не жалуйся.

Когда он слегка дует на грудь тело как будто простреливает вспышкой удовольствия. Холод проскальзывает по мокрому соску, и я успеваю закусить нижнюю губу, чтобы сдержать хриплый стон. Тело моментально реагирует и покрывается мурашками. Соски становятся такими острыми и твердыми, что я могу поцарапать ими его кожу.

Его зубы смыкаются на моем соске, и я впиваюсь ногтями в его плечи. Царапаю и выкрикиваю его имя. Глеб снова сменяет зубы языком, и я готова молить о том, чтобы он не останавливался. Тело как будто жаждет большего… Как будто знает, что может быть еще лучше.

Когда я слышу звук расстегивающейся ширинки сердце как ошалелое начинает выпрыгивать из груди. Рвется на свободу… думает, что не выдержит этой пытки.

Его губы вгрызаются в мои. С такой силой, что мне кажется, что он хочет меня сожрать. Такой грубый и одновременно страстный поцелуй, который лишает меня ощущения реальности. Мои губы уже полыхают огнем, а он все продолжает свою пытку…

Когда он разрывает мои трусики в клочья одним резким рывком я впиваюсь зубами в его нижнюю губу. Слышу его рык, громкий… такой грозный. Провожу языком по месту укуса, зализываю ранку и в ту же секунду чувствую, как что-то горячее и пульсирующее упирается между моих ног прямо ТУДА.

Страх внутри меня начинает просыпаться, резко выдернув из дурмана происходящего. Не вовремя, но во мне зарождается паника. А что… что, если ничего не получится? Что, если будет больно? Что, если он не сможет себя сдержать и я… Кошмар! Я сжала пальцы, впиваясь ему в кожу. Причиняя Глебу боль, но совершенно этого не понимала.

Вместо того чтобы расслабиться, моё тело было натянуто как струна. Это ведь он опытный в этих делах, но не я… Он знает, как это все должно быть. А для меня это все… в первый раз.

И, словно прочитав мои мысли, он произносит хриплым голосом…

— Кричи, малышка, я хочу слышать, как ты кричишь. — давление между ног становится сильнее, и я чувствую, как он в меня проникает…

Лопнув пузырь от жвачки, я еще раз осмотрела салон машины, в которой меня везли к деспоту. К ублюдку, который уже как год являлся моим опекуном. Этот человек двенадцать месяцев держал меня в закрытом пансионе для сраных нимфеток. А теперь вдруг решил распахнуть передо мной двери в этот мир.

Глеб Чернов — партнер моего отца по бизнесу. Когда отец узнал, что у него четвертая стадия рака, он написал завещание, в котором пообещал Чернову отдать два процента акций. Такое положение вещей должно было сделать его главным акционером в фирме. Только Глеб, в свою очередь, должен был взять надо мной опекунство.

А мне в свою очередь достанутся сорок девять процентов семейного бизнеса, если я буду хорошей девочкой, и, если буду себя достойно вести.

Хорошо, что понятие “достойное” — относительное и весьма растяжимое.

Вот только с хорошей девочкой немного не сложилось. Мой опекун решил, что он хитро сделанный и что продержит меня до двадцати одного года в пансионе.

Но… как оказалось сам пансион не смог вытерпеть меня больше года. И Инесса с громкими визгами и криками орала в телефонную трубку Чернову, чтобы он забирал свое исчадие ада из ее заведения.

И аллилуйя! На следующий день за мной пригнали огромный лимузин с хмурым дядечкой за рулем, который упаковал мои скромные пожитки и с не очень воодушевляющим видом повез меня в город.

Мне даже интересно стало, что ждет меня дальше…

Что я знала о Чернове? Я видела его всего пару раз, когда отец приводил меня на фирму. И от вида этого человека мне сразу же становилось не по себе. Самоуверенный индюк, который смотрел на всех как на грязь под его ногами. Молодой бизнесмен, который в свое время уже успел обзавестись неплохим бизнесом и все, кто были ниже его по должности и заработку, не заслуживали даже его рукопожатия.