Другой альпинист, итальянец по имени Марко Конфортола, пристроился рядом. Чтобы не заснуть, они заставляли себя петь. Охрипшими голосами мужчины орали песни, какие могли вспомнить. Пели что угодно, лишь бы не заснуть. Сон – это смерть.

Примерно в это же время совершивший восхождение француз Хьюго д’Аубаред позвонил по спутниковому телефону своей девушке и пообещал: «Я больше никогда тебя не оставлю. Я закончил с этим. В следующем году в это время мы будем сидеть на пляже». Но чуть позже француз сорвался в Бутылочном горлышке и разбился насмерть. Его высотный носильщик пакистанец Карим Мехербан, сбившись с маршрута, вышел на ледовый карниз над Бутылочным горлышком и тоже сорвался и теперь лежал на снегу, медленно замерзая, не в силах пошевелиться.

Многие эти альпинисты считали себя лучшими. Они прибыли из Испании, Ирландии, Италии, Непала, Нидерландов, Норвегии, Пакистана, Сербии, США, Франции, Швеции и Южной Кореи. Некоторые рискнули всем, чтобы покорить К2. Но ситуация вышла из-под контроля, и расплата была жестокой: чуть больше чем за сутки погибли одиннадцать человек. На данный момент это самая масштабная катастрофа за всю историю восхождений на К2.

Что пошло не так? Почему альпинисты продолжали восхождение, зная, что не успеют спуститься засветло? Как могли они совершить так много простых ошибок, например не взяли с собой достаточно веревок?

История стала сенсацией, заняв место на первых полосах New York Times, National Geographic Adventure, Outside и более тысячи других изданий. Затем она перекочевала в социальные сети, обросла множеством версий и послужила сюжетом для документальных фильмов, театрализованной реконструкции, мемуаров и ток-шоу.

Многие считали это восхождение примером гордыни, потерей жизни из-за самоуверенности или помешательства. Кто был на горе? Любители острых ощущений, изо всех сил старавшиеся, чтобы их заметили крупные спонсоры? Лунатики, желавшие убежать от действительности? Беззаботные люди Запада, эксплуатировавшие нищих непальцев и пакистанцев в своем стремлении к славе? А с другой стороны, СМИ, наживавшиеся на смертях, зеваки, получившие зрелище и тему для обсуждения.

«Вы хотите рискнуть жизнью? – говорилось в ответе на одну из статей в New York Times. – Так сделайте это ради своей страны, семьи или соседей. Восхождение на К2 или на Эверест – эгоистичная выходка, от которой никакой пользы».

«Тоже мне герои, – отмечал другой читатель. – Эти эгоисты должны держаться подальше от гор».

Другие видели в этом отвагу: альпинисты бросают вызов природе, потерянные души идут на риск, чтобы найти смысл в этом пустом мире.

«Альпинизм расширяет знания о границах возможного», – говорилось в письме, которое разослал в СМИ исполнительный директор Американского альпинистского клуба Фил Пауэрс.

Автор другого письма перефразировал известное высказывание Теодора Рузвельта: «Лучше отважиться на значительное свершение и добиться успехов, пусть не без провалов, чем быть в числе тех, кто не ликует и не страдает и живет в сумерках, не зная ни побед, ни поражений».

Многие задавали стандартные вопросы. Что делают альпинисты, когда смерть неизбежна? Почему некоторых людей тянет на такой риск?..

Ретроспективно – до того, как герои этой книги оказались в безвыходной ситуации, до взаимных упреков и примирений, до драк и извинений, до спасательных операций и встреч с родными, до смертей и похорон – все казалось идеальным. Снаряжение неоднократно проверено, маршруты определены, погода благоприятная, команды настроены на восхождение. Момент, ради которого альпинисты потратили столько времени на тренировки и столько денег, наконец настал. Они собирались стать на вершине второй по высоте горы мира, издать победный крик, развернуть флаги своих стран и позвонить любимым или родным.

Когда Чхиринг и Пасанг падали в темноту, они, возможно, удивлялись – как такое могло случиться с ними.

Долина Ролвалинг, Непал, 3600 метров над уровнем моря

Он не ходил, а почти бегал. Он не водил автомобиль, а носился по дорогам на черном мотоцикле Honda. Чхиринг Дордже Шерпа владел семью языками и говорил так быстро, что каждое предложение казалось одним длинным словом, прерываемым восклицаниями. Что бы он ни делал, он делал быстро, не важно – ел, думал, лез на гору, молился. Он не мог сбавить темп. Скорость была заложена в его ДНК.

«Чхиринг» означает «долгая жизнь», но характеризовало его скорее то, как имя произносили англоговорящие: «чииринг»[2]. От Чхиринга исходила жизнерадостная уверенность. Клиентам нравилось его отношение к жизни в духе ты-можешь-сделать-это, у-нас-все-получится, давай-свой-рюкзак. Это было заразительно. Нельзя было спокойно сидеть у палатки, когда он каждые несколько минут вскакивал, бросался вперед, жестикулировал, высказывая свое мнение, плюхался на землю, чтобы тут снова вскочить. Этот тридцатичетырехлетний вечный двигатель редко пил кофе, чтобы взбодриться. Ему и так хватало энергии.

«Чхиринг всегда был сумасшедшим, – отмечает его отец, Нгаванг Тхунду Шерпа. – В детстве он был озорным, непоседой, и я знал, что таким он и останется, когда вырастет».

«От его восхождений зависел наш доход, – говорит младший брат Чхиринга, которого также зовут Нгаванг Шерпа. – Без его денег мы бы не жили так хорошо, как сейчас. Но Чхиринг стал слишком честолюбивым. Я всегда говорил ему: «Притормози». Семья жаловалась, что его работа оскорбляет богов и нарушает привычный образ жизни деревни. И нельзя было отрицать очевидное: горы могли его убить.

Чхирингу пришлось проделать долгий путь до вершины К2. Ведь он жил в отдаленной непальской деревне. Непал, зажатый между Индией и Тибетом, как «батат между двумя валунами», находится в зоне столкновения двух континентальных плит. Когда-то весь этот регион был дном океана Тетис, но в течение шестидесяти пяти миллионов лет Индостанская плита, двигаясь на север со скоростью, вдвое превышающей скорость роста ногтя, поднимала дно, превращая его в Тибетское нагорье и самый высокий горный массив на Земле. Треть Гималаев, включая южный склон Эвереста, находится в Непале.

Чхиринг описывает родные места как «в основном камни и лед». Деревню Бединг, расположенную примерно на высоте 3700 метров над уровнем моря, вряд ли найдешь на карте, а если она вдруг и удостаивается чести быть отмеченной, то часто оказывается помещена не в том районе, да и пишут это название по-разному. Бединг находится примерно в пятидесяти километрах к западу от Эвереста, в долине Ролвалинг. Раньше, чтобы добраться туда, приходилось предпринимать настоящий поход: долго трястись в джипе по плохой дороге, затем пешком идти вверх по извилистым тропам, преодолевать вброд реки и проходить по шатким подвесным мостам. После шести дней такого похода, неся на себе еду и палатки, путешественник наконец мог лицезреть деревенский чортен – святилище с нарисованными на стенах синими глазами, обведенными красным. Эти глаза, символизирующие взгляд Будды, смотрят на Бединг, даруя надежду верующим и отпугивая злых духов.