эта худоба только красит её. Сухое и безжизненное тело. Она танцевала, так будто в неё вселился сам дьявол. Хаотичные, резкие и выразительные движения, наполненные каким-то сакральным смыслом, который известен только ей. Вокруг беснующаяся толпа, ублажающая друг друга, лес двигающихся рук и ног, странная музыка и человеческие эмоции. Сам воздух был пропитан чем-то адским. Я смотрю в её глаза. Они безумны. Истинное безумие. Когда смотришь в такие глаза, кажется, что смерть пришла за тобой. Она смотрит на меня не отводя взгляда и улыбается. Почему ты улыбаешься? Чувствую эти глаза ещё долго буду приходить ко мне во снах.

— Куда дальше?

— Поехали на Покровку, я страшно хочу есть.

Кто-то из них вызывает такси и мы усаживаемся. Ехать буквально пять или семь минут. Я на переднем, Шараф, его друг и чья-то пассия, кажется её звали Паулина, на заднем. Ей около 25. Горящие, карие и бездонные глаза. Каштановые волосы, аккуратно сложенное лицо и практически идеальное тело. Она сохранила в себе детский задор и лёгкую наивность. Звонкий и заразительный смех. Даже когда наблюдаешь за ней, ощущаешь, что что-то теплое и доброе вливается в твою душу. Такие люди всегда вызывали во мне смешанные чувства. Вероятно, я испытываю страх. Их беспричинная доброта пугает и заставляет чувствовать опасность. Но в то же время ты хочешь наблюдать за ними, как на что-то инопланетное и необычное.

— Как твоё имя? — она обратилась ко мне.

— Денис Державин.

— Это твоя настоящая фамилия?

— Скорее да, чем нет.

— Денис такой Денис. — она еле слышно вздохнула и обратила свой взор куда-то в самую глубину своей черепной коробки.

Думаю, в её жизни был Денис. И вероятно, он бросил её или умер. Одно из двух.

Ресторан среднего класса в центре Москвы. Заурядный дизайн, заурядные блюда и заурядный, уставший персонал. Заказал бокал темпранильо, салат из свежих овощей с яйцом пашот и ризотто с кремом из чернил каракатицы. Я порядком устал от людей и от этого вечера. Хотелось скорее свалить, взять ещё вина и побыть одному. Мимо пробежала официантка.

— Ты видел?

— Видел что?

— Только что мимо прошла. Она прекрасна.

— Не обратил внимание.

Я смотрел на неё весь оставшийся час. Мягкие черты лица, бледная кожа и приятная улыбка.

— Добрый вечер, как вас зовут?

— Ангелина.

— Очень приятно, Я Д.Д.

— Рада познакомиться.

— Как вам тут?

— Ну. неплохо, пока что.

— Это довольно неспокойный район, вы же в курсе?

— Я всего пару месяцев в Москве, поэтому это временно.

— Откуда вы?

— Ессентуки.

— Значит мы с вами земляки.

— Правда? Откуда вы?

— Я жил недалеко от Георгиевска.

— Ого, я бывала там каждые выходные.

— Здорово.

Она и вправду приглянулась мне, но всё что я смог сделать это оставить записку со своими контактами на баре.

— Передайте это Ангелине.

— Ладно.

Она так и не написала. Только посмотрела мои истории и на этом всё кончилось. Ну что ж, значит не судьба. К тому же, с большой долей вероятности, она быстро бы наскучила.

Выхожу и двигаю к метро. На улице свежо и не так много народа, учитывая, что был выходной день. На душе зародилась лёгкая меланхолия и снова захотелось выпить.

Вспомнил о прошлой ночи и решил рассказать об этом М. Я знал, что она будет не в восторге, но в моей жизни практически нет правды и искренности, поэтому врать единственному другу было бы предательством и тотальным дном.

— Мила рассказала тебе?

— О чём?

Стало понятно, что ничего она не рассказала.

— Мы целовались прошлой ночью.

— Блять, Денис. У нас с тобой был единственный уговор — не трахать моих подруг. Ты можешь ебстись с кем угодно, но только не они.

Я практически лишён чувства стыда за свои действия. Чаще всего мне абсолютно плевать на чувства других людей, даже если они были смертельно обижены и их жизнь разделилась на до и после. Но не в этом случае. Впервые за долгое время испытав вину, ты начинаешь разгонять её до вселенских масштабов и это всё о чём ты способен думать следующие несколько дней или даже недель.

— Ты всё испортил.

— Я всё решу.

Решил насколько это было возможно. Хотя стало понятно, что я серьёзно облажался.

Утро следующего дня. Уснул около пяти, потому что всю ночь писал. На часах около десяти. Обычно я не просыпаюсь раньше полудня, но сегодня нужно было явиться на учёбу, чем и обусловлен такой ранний подъем. За дверью какой-то шум. Нахожу более или менее чистый свитер, натягиваю штаны и выхожу. Выпал снег, но вчера его вроде не было? Сколько я спал?

Бреду по занесённой тропинке. Довольно холодно и лицо обдувает пронизывающий, зимний ветер. Подъезжаю и как обычно рассчитываю поглазеть на девочек. Абсолютно пустой холл, только еле живой охранник в своей каморке, два моих одногруппника и какой-то незнакомый тип на пуфиках.

— А где все? — спрашиваю я

— В смысле?

— Где все люди?

— Сегодня суббота, мужик.

— Блять.

Преподаватель мужик лет тридцати пяти. Все волосы на месте, да и зубы вроде тоже. Неплохой мужик средних лет. Он не особо притязателен и прекрасно понимает, что большенство из нас, научить ничему не способен.

— Я ухожу.

— Куда ты уходишь. Прошла только половина.

— Мне плевать. Находиться тут, тем более в субботу, совершенно невыносимо. Я хочу домой. Скажите, что уехал на работу или застрелился в туалете.

— Ладно.

Когда-нибудь, когда стану старым и в моей жизни не останется ничего, я буду вспоминать эти времена с грустью в глазах. Как вспоминают о погибшем друге или потерянной любви. Но сегодня я бреду по снежной, грязной и одинокой Москве. В наушниках играет Френк Синатра. Я не имею малейшего представления, как проведу этот вечер и всю оставшуюся жизнь. У меня нет ничего в чём я бы мог быть уверен на сто процентов. Существует ли сегодняшний день? Есть руки, ноги и сознание. Но завтра и этой крохи может не остаться. А может и этого на самом деле нет? Но какая разница? Жизнь одним днём заставляет испытывать отчуждённость и некую бесформенность по отношению к остальному миру, но в тот же момент дарует свободу, которой многие из нас лишены.

— Как ты?

— Всё нормально.