информации об этом знакомом Кайлы. Для начала.

Но со своим отцом будешь договариваться сама, юная леди!

Ее улыбка озаряет все вокруг словно лампочка в тысячу ватт, такая прекрасная, юная и невинная. Как и у меня двадцать лет назад, пока засранец Рик не вселил в меня обиду на все пенисы мира.

— Обещаю. Огромное спасибо, мам, — она чмокает меня в щеку, перегибаясь через кухонный островок.

Она действительно хороший ребенок. Мне надо только перестать обращать внимание на те ее черты, которые иногда напоминают Рика, например, на морщинки у ее рта, появляющиеся, когда она свирепо смотрит на меня. Или как она стоит, когда раздражена, упирая руки в бока и напуская злости в свой взгляд. У нее мои глаза, но этот конкретный взгляд достался ей в наследство именно от Рика.

Я вздыхаю. Она наполовину в Рика, но и моя тоже. И это делает ее обалденной. Она хороший ребенок. И она моя. А Рик может катиться ко всем чертям.

Я вздыхаю с гордостью. Сара бы мной гордилась. Мне не следовало бы сквернословить, но я бы это повторила без всякого зазрения совести.

Это хренов прогресс!

Не могу сдержать усмешки.

***

Спустя день, пытаясь найти в рабочем портфеле файл, я натыкаюсь на пакет с тем самым купленным для меня огромным дилдо.

Вот же блин!

Я еще даже не вытащила его, а уже чувствую, как вспыхивают мои щеки.

Я извлекаю его из пакета и откладываю в сторону, подальше от себя. Продолжаю копаться в поисках файла, но ловлю себя на том, что возвращаюсь взглядом к упаковке снова и снова. И вот, на моем лице уже блуждает сексуальная улыбка.

Шейд (прим. Шейд переводится как тень, оттенок). Что, черт возьми, за жиголо скрывается под именем Шейд? Даже несмотря на такой мысленный вопрос, я уже, блин, решила, что он, должно быть, очень неплохой. Такое темное и сексуальное имя крайне подходит для темненького и сексуального парня. Я чуть не облизнула монитор, увидев, как он улыбается мне с экрана. Он самый сексуальный предмет, какой я когда-либо видела. Пусть он и вдвое младше меня.

— Тебе еще не сорок, Эллисон, — напоминаю я себе. Впрочем, в свои тридцать пять, бывает, что я чувствую себя и на все сорок. И именно по этой причине я согласилась на предложение Сары. Я ведь не планирую кончить как мать-одиночка, разведенка и директор по маркетингу, которая живет только работой и упивается собственными обидами. Я не хочу, чтобы закончились мои веселые деньки, толком не успев начаться. Это было бы равносильно бесповоротной капитуляции, все равно, что вручить Рику лучшие годы своей жизни без права на амнистию. Я отказываюсь это допустить!

Самое лучшее непременно еще впереди. Непременно! Поддаваясь порыву, я скидываю все с кровати. Отмахнувшись от раздражающей мысли, что потом придется убирать разлетевшийся ворох бумаг, я принимаюсь яростно распечатывать коробку с вибратором.

В моих руках оказывается двадцатисантиметровое изделие, больше похожее на тотемный столб, и меня начинает потряхивать. Какая же я трусливая дура! Стискивая зубы, я продолжаю знакомство с пенисом. У него рельефная розовая поверхность по всей длине и белка с бобром по бокам. Нет, это не рисунок или гравировка, это двое игрушечных животных, венчающих выдающиеся с обеих сторон основания отростки.

— Все друзья Бемби в сборе, — в моей голове рождается невольная ассоциация.

Пытаюсь представить, как бобер должен стимулировать чувствительные зоны спереди, а беличий хвост тогда… сзади?

Мой долбаный зад???

Даже в уединении своей спальни я заливаюсь краской.

— Гореть тебе в аду, Сара! Что ты пытаешься из меня сделать? Чертов беличий хвост? Может это считаться зоофилией хоть в каком-то смысле, виде или форме? Господи, боже мой!

Я достаю пять батареек ААА со дна пакета и вставляю их в вибратор, затем включаю его. Головка пластикового пениса начинает вращаться с небольшим радиусом, бобер с белкой пульсируют, а я хихикаю. Господи, боже правый!

Все еще в недоумении от выбора секс-игрушки моей подруженции я выключаю ее и несу в ванную комнату, чтобы помыть.

Жду, пока вода станет теплой, наношу на руки антибактериальное мыло и принимаюсь за дело. Я провожу пальцами вдоль бархатистого, но все же твердого пластика и позволяю мыслям бесконтрольно блуждать. И снова возвращаюсь к образу Шейда, а значит, моя подруга, чертова плутовка, добилась-таки своего.

Что же это за парень такой, подрабатывающий жиголо в свободное время?

Я напоминаю себе, что у меня нет намерений это выяснять. Мне просто любопытно. Очень любопытно!

У него меньше вибратора? Того же размера? Больше? Даже мысли об этом вызывают прилив горячего желания внутри, чего я и в правду не ожидала от себя. Я считала, что давно уже растеряла восприимчивость к адреналину такого рода. Тем не менее, меня очень возбудила эта новая игрушка вместе с образом моего скорого эскорта. Я прямо вижу этот сахарный лакомый кусочек в своей голове.

О, господи, настоящий искуситель! Прямо желание, загаданное на Рождество!

Но, быть может, нечто новое, нечто шаловливое и запретное — это именно то, что мне нужно, чтобы стряхнуть с себя почти два десятка лет, потраченных на изменника? Пятнадцать выкинутых Рождественских праздников, проведенных с никчемным и лживым мужем. Теперь пришло время для нового и волшебного Рождества!

Думаю, это то, что доктор (точнее Санта) прописал.

Хотя, конечно, в роли доктора в данном случае выступила Сара.

Я ополаскиваю вибратор горячей водой и нарекаю его Джеронимо. С этого момента я полна решимости испробовать все новое. По мере того, как Джеронимо согревается в моих руках, я все детальнее представляю супергорячего Шейда. Каково это — иметь своего личного «карманного» мальчика, эдакого сексуального раба, у которого нет иных забот, кроме как угождать и доставлять мне удовольствие.

К моему полному удивлению, от распутных фантазий мои трусики моментально намокают. Вот черт! Но это не должно было так ошеломить меня. Я прожила почти два десятка лет с мужиком, который становился вялым на второй минуте секса, а еще через две — отворачивался и начинал храпеть. Тогда понятно, почему меня будоражат мысли о ком-то, кто с энтузиазмом возьмется за воплощение любых моих сексуальных желаний, пусть бы и за деньги. Инстинктивно я стягиваю трусики, и полуобнаженная иду к кровати. И это средь бела дня!

Я волнуюсь.

Очень волнуюсь.

А что, если он застрянет внутри, а Софи вернется домой и увидит свою мать с жужжащим вибратором, торчащим из ее вагины, и ей придется везти меня в больницу, где его смогут извлечь только хирургическим