– Я… э-э… – промычала она, пытаясь представить себе пару брачующихся в брюках. – Собственно, почему бы нет… Если девушка наденет белые брюки, к тому же расклешенные от бедра, то, по-моему, получится очень неплохо.

Последовала короткая пауза – видимо, Эмили тоже нарисовала в воображении подобный вариант.

– Хм, а и правда в этом что-то есть. Только придется отказаться от фаты. Да, пожалуй, сойдет, – вынесла она окончательный вердикт. – Но лишь в том случае, если брюки и топ будут выдержаны в белых или молочных оттенках. Другие варианты мне не нравятся. Видишь ли, в журналах, о которых я упомянула, невеста была одета в нечто вроде фрака, причем черного. Сама понимаешь, выглядело это не очень красиво.

– Нет, черное не годится! – с оттенком искреннего негодования подхватила Дайан. – И кому пришло в голову наряжать невесту во фрак? Я не видела журналов, о которых ты говоришь, но догадываюсь, что изображенные на них пары выглядели не как жених и невеста, а, скорее, как два жениха.

Эмили хохотнула.

– Верно! Сейчас, когда ты сказала, я понимаю, что подобная мысль брезжила и у меня, просто до конца не сформировалась. Но и тогда, помнится, у меня возникло ощущение, будто я разглядываю фотографии свадьбы… как бы это выразиться… отнюдь не гетеросексуальных партнеров.

– Возможно, так и было?

– Что? Думаешь, я ошиблась? – У Эмили вновь вырвался смешок. – Нет, на снимках явно были показаны девушки. – Потом она умолкла и через мгновение произнесла: – Снова мы говорим не о том! Ты начала описывать свое платье.

Дайан нахмурилась. Ах да! Торжество по случаю помолвки… Как же ей сказать?

– Платье? Оно… мм… конечно, не такое красивое, как твое, тут нет сомнений.

– Что ты хочешь этим сказать? – сразу насторожилась Эмили. – У меня не было намерения затмить тебя в твой день!

– Что ты, разумеется нет, – миролюбиво произнесла Дайан. – Однако мой наряд, если не скромнее, то гораздо проще.

– Но какой он, скажи наконец?!

– Приталенное платье без карманов, кружев и прочих украшений. И даже без рукавов. – Немного подумав, она добавила: – Вырез горловины круглый, довольно глубокий.

Для Эмили перечисленных элементов было мало.

– Расцветка?

– Оно монотонное.

– Какого оттенка?

– Слоновая кость с перламутровым отливом.

– Материал?

– Шелк, но плотный. Продавщица сказала, что это так называемый сырец.

– А, знаю, – протянула Эмили. – Ну вот, другое дело. Теперь я, по крайней мере, имею представление о том, в чем ты будешь на своей помолвке.

– Да уж, представление… Тебе бы следователем работать, а не салон красоты содержать!

Эмили хихикнула.

– Так уж и следователем. Просто расспросила тебя немножко, только и всего. Сама-то ты не особенно спешишь рассказать об обновке.

Подавив невольный вздох, Дайан сказала:

– Неужели это так важно?

– А как же?! – воскликнула Эмили. – Для мужчин, может, и нет, но мы, к счастью, женщины.

– К счастью?

Это было что-то новенькое, прежде за Эмили не замечалось замашек в духе эмансипации.

– Ну да, – уверенно произнесла та. – А что хорошего в том, чтобы быть мужчиной?

– Не знаю…

Разговор снова уходил в сторону, причем в каком-то странном и неожиданном направлении. Будто нарочно все так складывается, что я никак не могу сообщить главного, с досадой подумала Дайан.

Очевидно на расстоянии почувствовав ее недоумение, Эмили усмехнулась.

– Ладно, заговорились мы, я уже забыла, зачем позвонила тебе.

– Это я тебе позвонила, – заметила Дайан.

– А, верно! Вот видишь, значит, правильно говорю – заболталась. Пора прощаться. До помолвки твоей время есть, созвонимся еще. Пока!

– До свидания.

Дайан повесила телефонную трубку, и в голове у нее проплыло: так я ничего и не сказала!

Действительно, у нее просто язык не повернулся произнести, что помолвка отменяется. Ведь Эмили настолько увлеченно описывала платье, в котором собралась прибыть на торжество.

И вдруг бы я сказала: все кончено, свадьбы не будет, мы с Шоном решили расстаться, усмехнулась Дайан, машинально водя пальцем по полированной поверхности журнального столика.

Поймав себя за этим занятием, она вспомнила, как недели две назад сидела точно так же на этом самом месте, только на столике лежала кучка пригласительных открыток, которые предстояло отправить друзьям и знакомым. Всем тем, кого Дайан желала бы видеть на своей помолвке.

Идея устроить по данному поводу торжество принадлежала Дайан. Шон с самого начала отнесся к этому предложению прохладно.

– Мне все равно, – сказал он. – Если испытываешь желание собрать гостей, дело твое, я же не большой любитель подобных празднеств.

– Но тебе придется присутствовать, – с улыбкой провела Дайан пальцами по его щеке. – Помолвка, а в дальнейшем свадьба подразумевают участие двоих – жениха и невесты. Я уже не говорю о предстоящей супружеской жизни.

Еще тогда ей почудилось, что в глазах Шона промелькнуло какое-то странное выражение, однако оно было слишком мимолетным, чтобы удалось определить его суть.

Второй раз нечто в этом роде произошло, когда, заехав к Дайан, Шон застал ее за заполнением пригласительных открыток.

– Ты как раз кстати, – сказала она. – Набросай список персон, которых тебе хотелось бы пригласить на нашу помолвку, и не забудь указать адреса. Я отправлю открытки и твоим друзьям.

Однако Шон даже не взялся за ручку и бумагу. Вместо этого поморщившись, обронил:

– Правду сказать, мне никого не хочется беспокоить по поводу помолвки. Свадьба другое дело, а на этой вечеринке достаточно будет и твоих друзей.

Так и вышло, что Дайан разослала приглашения только своим приятелям и знакомым.

Сейчас она была очень рада этому обстоятельству, потому что ей предстояло решить только половину проблемы. Если бы довелось иметь дело еще и с приглашенными со стороны Шона, Дайан пришлось бы нелегко. И своим-то попробуй объясни, почему помолвка отменяется, а с чужими все во сто крат сложнее.

Для самой Дайан к настоящему времени ситуация вполне прояснилась. В частности, тот момент, что замуж выходить не надо. Во всяком случае, пока.

Причиной такого резкого перехода от одного намерения к другому являлись текущие события в жизни отца Дайан, Джефа Айвори, пребывавшего в состоянии болезненного развода.

Джеф женился три раза, и все три неудачно. Первой его супругой была Изабелл, мать Дайан. Этот брак оказался наиболее продолжительным и просуществовал двенадцать лет. Потом Изабелл оставила Джефа, найдя себе более интересную – а главное, выгодную – партию в лице канадского миллионера Франсуа Амьйо. После развода Изабелл вышла замуж за Франсуа и уехала к нему в Квебек, переписав на имя Дайан свою, доставшуюся по наследству от родителей виллу.