организмы продукты, начинают процесс скоро портящийся.

Тем самым вызывая загнивание и порчу оных царских слуг народа изнутри.

Мы же с вами не портимся!

А всё почему? Потому что едим мясо, способное лежать в холодильнике, не в морозилке, в холодильнике, месяцами и не загнивать.

Молоко, стоящее в пакетах годами.

Яблоки, не темнеющие на срезах.

Йогурты со странным привкусом крахмала, и надписью «без заменителей молочных жиров»».

Помидоры и огурцы, не гниющие теми же месяцами.

И так далее.

Потому, питаясь тем, что испортиться, не может априори, потому, как все естественное из него выдавили, мы и сохраняем свет души и желание помочь ближнему своему.

Вывод:

Во избежание порчи государственного имущества, в виде и форме вышеозначенных слуг государства и народа, постановить:

Питаться им тем же, чем простой народ питается.

И на ту же сумму.

Исключительно из заботы об их состоянии душевном и телесном, и пожелании им доброго и долгого здравия!

Вывод личный. И предполагает альтернативные варианты.

Как вам мой, друзья? Обсудим?

Или согласны?

Выставляю предложение на обсуждение, дабы потом вынести общее решение.

Конец строительства. Не без казусов

Так все испорченные личности со строительства были удалены, то стройка завершилась точно в сроки. И даже с небольшим опережением.

Ибо многие будущие студенты выразили желание участвовать, дабы приблизить сроки открытия академии.

И вот этот час настал!

Праздник получился многослойным:

Окончание строительства, раз.

Открытие академии, два.

Принятие студиозусов, три.

Ну, и ещё, так, по мелочи.

Ах, какие торжественные речи произносились с трибун! Ах, как говорливы и красноречивы были ораторы!

Они поздравляли студентов с таким шикарным почином.

Они поздравляли себя с таким чудесным начинанием.

Они поздравляли преподавателей с началом всего.

Студенты стояли затаив дыхание. И мучительно ожидали окончания речей, которые ну никак не желали заканчиваться!

Любят некоторые себя в ораторстве, ох, любят!

Это как ди-джеи на радио. Такую пургу порой несут…

Студенты стояли, переминались с ноги на ногу.

И тут матушка царица заметила, что царь батюшка как-то очень уж активно стреляет глазками в сторону переминающихся в мини студенток!

Уж так стреляет! Так стреляет! Чуть не окосел!

Пользуясь своими царскими правами, задвинула матушка батюшку за кулисы, ненадолго, и, сжав нежный, женский кулачок, богатырского размера, поднесла ему под нос, да твердо сказала:

— Ещё раз стрельнешь, куда не надо, стрелялки надолго закроются!

Позеленел слегка батюшка, ибо твердость матушкиной ручки, нежной, женской, богатырского размера, не раз за закрытыми дверьми покоев царских испытывал, сглотнул нервно, и залебезил:

— Да что ты, матушка?! Как тебе такое в голову только прийти могло?! Да я смотрел, и думал, что надо форму единую ввести!

— А вот это правильно, батюшка!

И они выдвинулись на место.

Батюшка объявил о своем твердом указе:

«Всем студентам носить единую форму. Студенткам юбки ниже колена! И никак иначе!»

На том торжественные речи были закончены.

И студенты, пока ещё будущие, хлынули в приемную комиссию.

На том история о строительстве ради царской радости заканчивается.

Будет ли продолжение? А кто его знает!

Посмотрим. Что там студиозы натворят…

Полагаю, что скучать никому не придется.

Ни царю, ни царице, ни преподавателям.

А уж студентам и тем паче!

Они скучать не умеют. По умолчанию!

Так что, будем поглядеть!