И снова Лана сломя голову помчалась по лестнице. Порывы холодного атлантического ветра сбивали ее с ног. Доски под ее босыми ногами были ледяные и скользкие, но она шла, продираясь сквозь группу столпившихся и толкающихся мужчин. Они играли в кости на широких перилах корабля.

– Билли! Билли О'Малли!

Но молодой человек был так поглощен игрой, что даже не замечал ее. Он вскинул руку над вопящей толпой и с улыбкой принимал ставки.

– Три к ряду. Кто со мной, ребята?

– Я, Билли.

– И я, приятель, ты знаешь свое дело.

– Тебе нет равных, парень, когда удача на твоей стороне.

Вокруг Ланы поднялся лес рук, протягивающих деньги в сжатых кулаках. Каждый хотел поставить на победителя.

– Билли, – Лана помолчала, переводя дыхание. – у Шивон схватки начались. Надо спешить, она ждет тебя.

Он взглянул на нее, и его веселая улыбка, придававшая ему столько очарования, превратилась в кривую усмешку.

– Роды – дело небыстрое, – произнес он и в поисках поддержки обернулся к остальным: – Не так ли, друзья?

– Да, Билли, точно, – подмигнул в ответ старик с соломенными волосами и сморщенным, как поношенный сапог, лицом, – Можно часами дожидаться и в отчаянии рвать на себе волосы, пока ребенок родится.

– Вот видишь, – Билли оттеснил Лану в сторону, – побудь пока с ней, а я приду, как только освобожусь.

– Но, Билли, ей так больно. Она зовет тебя… Что я ей скажу?

Но он уже вновь углубился в игру.

– Передай моей жене, что я делаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить ее будущее. Нам ведь нужно будет на что-то жить там, в Америке.

Лана снова бросилась на помощь подруге, слыша за спиной громкие крики толпы: яростные проклятия, гиканье и радостные возгласы, когда кости упали на перила.

Горькая усмешка тронула ее губы. Обеспечить ее будущее! Ну да, как бы не так! Держи карман шире. Уговорил Шивон продать отцовское кольцо, чтобы хватило денег на третий билет до Америки, обменял единственный теплый плед на бутылку виски, проиграл последнее теплое одеяло в кости. Да, Билли, конечно, отлично позаботился о ее будущем. Он всегда готов брать и никогда ничего не давал взамен. Кроме ребенка, думала Лана, закипая от злости. Но Шивон словно ослепла и оглохла. Она так жаждала любви, что ничего не замечала и с готовностью внимала его сладким речам. Но лживыми обещаниями сыт не будешь, а ложная надежда не даст им крышу над головой, когда они наконец доберутся до благословенной Америки.

Глядя, как мучается бедняжка Шивон, Лана твердо решила – ни одному мужчине не позволит она заморочить себе голову. Никогда в жизни.

После свежего бриза на палубе здесь, внизу, все казалось мрачным и смрадным. Ее бедная подруга лежала на полу и тихо стонала. Люди вокруг были бледны, испуганные женщины и дети отворачивались, не желая смотреть на мучения ближнего. Немытые тела пассажиров, нечищенные туалетные комнаты, тяжелобольные, вынужденные гнить в собственных испражнениях, – все это источало такой зловонный дух, что дышать на нижней палубе было просто невыносимо. Лана склонилась над подругой и взяла ее за руку.

– Билли? – едва успела прошептать Шивон, как новый приступ боли скрутил ее.

– Он придет, подожди немного.

– Не могу. Ребенок. Лана, я рожаю, рожаю!

Ее тело изогнулось от стремительно растущей боли, казалось, ее бледная плоть вот-вот лопнет, как перезрелый плод. Ее ногти впились в руку Ланы, с губ сорвался вопль.

Несколько минут спустя малыш уже появился на свет и тихонько попискивал, словно блеял крошечный ягненок.

Лана сорвала с себя нижнюю юбку и завернула в нее ребенка. Ей еще не доводилось видеть новорожденных детей, и она с трепетом смотрела на это маленькое существо, затем вложила его в руки матери.

– Посмотри, Шивон, это мальчик. У тебя родился сын.

– Колин. – Впервые за несколько последних часов бледная, измученная женщина улыбнулась. – Так звали моего отца.

Она осмотрела его крошечные пальчики на руках и ногах, погладила лысую головку.

– Какой, он красивый, правда, Лана?

– Да, очень.

– Я знаю. Билли был бы рад, если бы я назвала нашего сына в честь него, но я не могу. – Шивон перевела взгляд с новорожденного на любимую подругу. – Я папу даже не помню. Мне и шести не было, когда он умер. Единственное, что я могу сделать, так это назвать внука в честь дедушки.

– Да-да, это правильное решение. Мне повезло больше, чем тебе, – Лана коснулась руки подруги, – я потеряла отца., когда мне было почти семь.

«А через год не стало и мамы», – мысленно добавила она.

– Лана, обещай мне. – Глаза Шивон в неистовой мольбе смотрели на девушку. – Обещай мне, что позаботишься о будущем моего крошки, о бедном Колине Райли О'Малли, если со мной что-нибудь случится.

– Что ты, что ты! О чем ты говоришь? У него есть ты, Шивон. И Билли.

Пальцы Шивон сомкнулись на запястье Ланы.

– Я знаю, Билли любит меня… по-своему… Но он никогда не женился бы на мне, если бы не…

– Не говори так. – Лана отвела взгляд. Ложь давалась нелегко, но выхода не было. Нужно хоть как-то успокоить взвинченную и измотанную родами подругу. – Билли возьмется за ум, как только мы доберемся до Америки. Он станет самым лучшим, самым любящим отцом и мужем. Вот увидишь!

– И все-таки дай мне слово, что ты не оставишь Колина. Я просто не вынесу, если ему выпадет та же участь, что и нам с тобой. Вспомни, как нам было плохо и одиноко. Я бы не выжила без тебя, Лана. До встречи с тобой единственным моим желанием было умереть. Благодаря тебе я все еще жива. Я не такая, как ты. Ты сильная, упрямая и умная. Ты все просчитываешь и планируешь, а я просто плыву по течению и вечно попадаю в неприятности. Пожалуйста, Лана, обещай, что не бросишь моего ребенка.

Сама мысль о том, что может случиться с этим бедным маленьким существом, болью пронзила сердце Ланы. Она коснулась щеки малыша и с удивлением ощутила, как все ее существо преисполнилось любовью, словно светом свечи в кромешной темноте.

Глаза защипало от слез.

– Я даю слово. Я буду любить его как своего собственного ребенка, клянусь тебе, Шивон. И он никогда не испытает того, через что пришлось пройти нам с тобой.

– О, спасибо тебе! Спасибо. Ты даже не представляешь, как много это для меня значит.

Глаза Шивон закрылись, и она погрузилась в спасительную полудрему, продолжая крепко прижимать к груди ребенка.

Ничего, в Америке они неплохо заживут, думала Лана, прислонившись к холодной, влажной стене. Они не вернутся назад. Ни за что. Она сделает все, заплатит любую цену. Даже отдаст свою жизнь ради их будущего.