– Ладно, – ворчу я, – только меня, чур, ничем не брызгать! И перед выходом ты мне чая с молоком обещала! На улицу надо выходить с чем-то теплым в животе. Мама так говорит.

Чай заваривается долго, поэтому мы с Тусей сговариваемся на чашке какао. Она быстро готовит по кружечке для себя и меня, и мы, обжигаясь, пьем горячий ароматный напиток.

Потом вдеваем руки в рукава пуховиков – у меня темно-синий, у Туськи – бордовый, повязываем шарфы, нахлобучиваем смешные шапки – у меня с кисточками, у Туськи – с помпоном.

И, хотя какао и смешные шапки немного примиряют меня с действительностью, и мне уже не так противно выходить из теплой квартиры на холод, я все равно бурчу для порядка, а Туська терпеливо слушает, кивает, утешает меня и обещает развлечений. Сама же при этом сосредоточенно закупоривает пузырек, в котором смешан «волшебный аромат», и устраивает его в кармане.

– Варежки надень, там холодно! – советует она мне, когда мы спускаемся в лифте.

– Да, мамочка, – хмыкаю я, – сама надень!

Туся кивает, лезет в карман за любимыми серыми варежками-трансформерами и вдруг раздается:

– Дзынь!

И сразу запах. Не могу сказать, что плохой. Просто очень сильный. Я различаю жасмин, эвкалипт, лимонник и что-то еще, неуловимое, но очень приятное.

– Елки зеленые! – огорчается Туся.

Она шагнула в сторону и села на корточки. Вынула из кармана пачку платочков и привычными движениями принялась собирать осколки пузырька. Мне жаль Туську, но в голову тут же приходит мысль, которую я озвучиваю:

– Так можно никуда не идти?! Супердухи разбились и эксперимент придется отложить!

– Фигушки, – ворчит Туся, поднимаясь, – я запасной пузырек взяла! И сколько раз тебе повторять? Это не духи!

– Ну ладно, ладно, – примиряюще говорю я, – на самом деле это даже хорошо, что они разбились… Жильцы дома будут тебе благодарны за приятный запах в лифте!

Туська обиженно сопит – ей жаль разбившейся склянки. Мы выходим на улицу, задираем головы. У нашего подъезда помигивает фонарь, и в его свете кажется, что сноп снежинок летит прямо на нас.

Я зажмуриваюсь на секунду, а потом смотрю на варежку и, к своему изумлению, обнаруживаю ту самую снежинку! Огромную, слепленную из нескольких других, но очень красивую, кружевную! Что это, где она была? Почему не сразу упала на землю?

Я трясу головой: глупости! Эта снежинка не может быть той же самой. Мало ли снежинок! Хотя, конечно, похожа, очень похожа. Почему она снова подлетела ко мне? Может, зовет с собой куда-то?

– Какой-то бред! – вырывается у меня, и я стряхиваю с варежки приставучую снежинку.

Ветер, словно рассердившись, швыряет мне в лицо горсть других.

– Что? – переспрашивает Туся громко, пытаясь перекричать ветер.

– Какой-то бред, говорю! Вроде я далеко стояла от тебя в лифте, а твои суперду… э… аромат на меня попал! Так что я теперь тоже буду вести себя наилучшим образом!

– Дело не в том, чтобы ты хорошо себя вела! Дело в том, чтобы ты раскрыла себя, понимаешь? Показала все лучшее, что в тебе есть!

– Интересно, что лучшее покажут жильцы нашего дома, когда вдохнут твой аромат в лифте, – проворчала я.

Я потуже завязала шарф и взяла Тусю под руку. Мы направились к дому Клюева.

– Ты ж сама сказала, что они будут благодарны!

– Они-то будут, а вот буду ли я – за то, что ты облила меня духами и вытащила на эту вечеринку, – не знаю! Хотя… тьфу! – Это я выплюнула снег, залетевший мне в рот. – Хотя я уже буду рада любой вечеринке, хоть у Клюева, хоть в зоопарке. Только бы спрятаться от этого холода!

Мы подошли к подъезду, но открыть дверь не успели. Она распахнулась сама, и на крыльцо выскочили две девицы, модно одетые, из тех, что умрут от холода, но не наденут шапки даже на Северном полюсе и будут мерзнуть в тонких пальто даже в сорокаградусный мороз. Мне становится холодно даже при одном взгляде на таких – как-то я подхватила какой-то жуткий грипп, забыв дома шарф, в тот раз мне, кстати, здорово помогло масло апельсина, которое Туська заставляла меня носить в специальном аромакулончике.

– Юль, давай вернемся? – попросила одна девчонка вторую, тощую, с острым вздернутым носом. – Ну что он такого обидного сказал?

– Дело не в том, что он сказал! – еще выше вздернула нос ее подруга. – Дело в том, что он меня заподозрил! В том, что я с ним кокетничаю!

– Ну, ты сама начала про кинотеатры спрашивать, – возразила первая девочка, ежась от холода.

– Я спросила про фильмы! А не про кинотеатры! А он сразу – я не могу тебя пригласить в кино, я не могу с тобой встречаться, понимаешь, у меня такое дело…

Какое дело у неудачного кавалера – мы не расслышали, заскочили в подъезд, перевели дух.

– Бр-р, – дернулась я, стащила варежки и принялась греть ладони дыханием, а Туська засмеялась.

– Думаешь, про кого они? – кивнула она на дверь подъезда.

– Не знаю, – протянула Туся, – похоже на Антонова. Хотя они, может, вообще не с клюевской вечеринки сбежали.

Мы поднялись и так долго старательно топали у двери, стряхивая снег с сапог, что Егор открыл нам без звонка.

– Доставка пиццы, – мрачно сказала я.

– Правда, что ли? – растерялся он.

– Сними очки, Егорыч, – покачала я головой и прошла в квартиру.

– А, прикалываетесь, – с облегчением сказал Егор, но солнцезащитные очки все же снял.

Смешно: кому, кроме Егора, может прийти в голову ходить в квартире в темных очках? Но наш Клюев – да, он такой. Вычитает где-нибудь, что в тренде черное – и будет неделями ходить в тонких черных джинсах-дудочках и майке с угрюмой рожицей.

Так и с очками, а еще – с гаджетами, у него их тысяча, с клубами, в которые ходит, с музыкой, которую слушает. Он всегда на пике моды, наш Клюев, но мне лично кажется, что живет парень в страхе. В страхе узнать о чем-то модном не первым.

Как-то Миха притащил совсем крошечную флешку с гигантской памятью, отец привез ему из Америки, так Клюев побледнел, покраснел и сразу убежал домой. Назавтра пришел в школу без такой модной флешки, но с новостью, что он заказал себе точно такую на Амазоне.

Я иногда думаю, что потешаться над Егором было бы справедливее, чем над Туськой, но у Егора крутые родители, а значит – частые вечеринки в квартире, куча газировки, чипсов, айпэдов и айподов, а над такими обычно никто не смеется…

Вот и сейчас мы, скинув куртки, вошли в комнату и, конечно, не обнаружили там никакого веселья. Девчонки сбились в углу в кучу вокруг Али. Рядом с королевной самые близкие члены свиты – Кристина и Полина, близнецы, которых вместе с Алей можно было принять за тройняшек – настолько одинаково все выглядели: распущенные волосы цвета «пепельный блондин», короткие джинсовые юбки с заклепками, обтягивающие черные футболки, множество серебряных браслетов и, конечно, боевой раскрас.