чувственность. Это была комната, созданная для всякого рода шепотов: когда слова произносятся нежно, благоговейно, губы в губы, а одежды с тихим шелестом медленно скользят по коже.

Все это я хотела испытать с принцем одновременно.

По его собственному признанию, Гнев предпочитал словам действие. И вспомнив об этом, я сделала свой ход. Он неподвижно стоял снаружи, наблюдая, как я наклоняюсь и сбрасываю сапоги. Что случилось? Он уловил мои эмоции по поводу Виттории и неправильно их истолковал, или же он все еще не верил, что я хочу сделать следующий шаг в принятии нашего брака. Секс был одним из двух последних действий, необходимых для того, чтобы мы стали мужем и женой. Конечно, мы могли бы заняться сексом и без свадьбы, но я хотела завершить нашу связь.

Учитывая, как мы впервые встретились – я вызвала его в Палермо, а затем случайно навсегда связала его со мной – и как мы оба поклялись ненавидеть друг друга и даже не целоваться, я понимала, почему он беспокоится.

Несколько месяцев назад я бы тоже назвала сегодняшний вечер маловероятным. Это было до того, как я поняла, что между нами есть нечто большее. Что я пылала к нему страстью столь же яростно, как огненные розово-золотые цветы, которые я могла по желанию вызвать из пальцев. Раньше я бы тоже сочла это невозможным, и это еще одна загадка, которую мне нужно разгадать вместе с правдой о том, кто я на самом деле. Но сейчас это не имело значения. Сейчас я хотела думать лишь о том, как завладеть моим королем демонов.

Снежинки начали падать вокруг него, слегка присыпая темные волосы и широкие плечи, но он как будто не замечал этого. Суровые стихии зимнего царства, казалось, никогда не беспокоили его, хотя, вероятно, исключительно потому, что он сам был силой природы, с которой всем приходилось считаться.

Я выдержала его пристальный взгляд, стягивая узкие бриджи с бедер и отбрасывая их в сторону туники. Дыхание Гнева почти остановилось, когда он заметил, что на мне нет нижнего белья. Кулаки сжались по бокам, костяшки пальцев побелели от напряжения. Не совсем та реакция, на которую я надеялась, обнажаясь.

Нахмурив брови, я молча проиграла в голове нашу беседу, тщательно вспоминая каждое слово. После того, как я обманом заключила с ним кровную сделку – чтобы ни один из его братьев не воспользовался мной, когда я впервые попала в подземный мир, – я спросила, считает ли он меня по-прежнему своей.

Он так и стоял неподвижно снаружи на снегу, не пытаясь последовать за мной в свою очень теплую и уютную спальню. Теперь я переживала, что неправильно его поняла. Он лишь сказал, что ему не нужно время на раздумья. Что технически не означало, что он считал меня своей.

– Передумал? – спросила я.

Гнев с отсутствующим выражением лица вгляделся в меня:

– Ты добровольно выбираешь меня. Зная, кто я. На что я способен.

Это не были вопросы, но я утвердительно кивнула:

– Да.

– И это решение никак не связано с твоей сестрой?

Он внимательно наблюдал за мной, и я знала, что он пытается уловить малейшее изменение моих эмоций. Гнев не повел бы меня к себе в постель, если бы считал, что я иду туда не только по собственному желанию. Впервые с тех пор, как мы встретились, я говорила ему одну только правду. Если у нас есть хоть какая-то надежда на будущее, то игры между нами должны закончиться.

– Я хотела тебя той ночью на вечеринке у Чревоугодия. А до этого… Помнишь, как ты волшебным образом снял с меня опьянение, пока мы тренировались противостоять его греху? Я и тогда хотела, чтобы ты взял меня. Оба раза были задолго до того, как я увидела Витторию. – Я заставила себя выдержать его взгляд, чтобы доказать серьезность своих намерений. – И сегодня вечером я поняла, что, несмотря ни на что, ты всегда был рядом со мной. Возможно, твои методы не всегда казались идеальными по меркам смертных, но ты всегда был готов помочь мне. Я хочу тебя, и никто другой здесь ни при чем.

После долгой паузы, заставившей меня напрячься в ожидании отказа, он, наконец, прокрался с балкона в свою спальню, медленно сокращая расстояние между нами. Его внимание блуждало между моими глазами и губами, прежде чем опуститься ниже, чтобы охватить тело.

В его взгляде появилась ярость, от которой сжались колени, пока он мысленно пожирал меня дюйм за дюймом, останавливаясь на пульсирующем месте между моими бедрами, которое внезапно возжелало его. В его груди раздалось низкое рычание, подтверждая, что он почувствовал мое желание.

Я искренне надеялась, что он позволит этому зверю сегодня вырваться на свободу. Я жаждала испытать все то страстное и безумное, что он только что придумал.

Гнев сверкнул ухмылкой, порожденной греховным обещанием, показывая, что он более чем готов осуществить задуманное.

Даже с холодом, цепляющимся к нему от бури, я чувствовала что угодно, но только не озноб, когда он приближался. Его обжигающий взгляд и то, как он молча очерчивал каждый из моих изгибов, словно замышляя, что он собирался сделать… Этого почти хватало, чтобы растопить меня прямо здесь и сейчас.

– Расскажи мне о всех своих темных желаниях, Эмилия, – он взял меня за подбородок, – о каждой своей фантазии. – Его пальцы слегка погладили пульсирующую точку на моем горле, а затем он приблизил свои губы к моим. Поцелуй был простым прикосновением губ, от которого у меня перехватило дыхание и появилось желание. Он отстранился и медленно провел руками по моей фигуре. – И я обещаю воплотить их все в жизнь.

Мое внимание было сосредоточено на красивом одеянии и твердом теле, скрытом под ним.

– Есть кое-какие мысли.

Новый взгляд, которым он меня наградил, подсказывал, что у него есть собственные интересные идеи.

В чем-то мы не сходились, но в этом мы были, к счастью, едины. Я притянула его для еще одного поцелуя в надежде сохранить этот момент навечно. Вскоре сладкий поцелуй превратился в жадный, и мы больше не довольствовались медленным или деликатным поведением. Мы стали существами, питаемыми яростью, страстью. И я хотела, чтобы наше первое воссоединение было таким же взрывным, как и мы сами.

Если Гнев хотел воплотить в жизнь все мои темные желания, я рассчитывала, что он не будет отставать. Я прикусила его нижнюю губу, и он, одобрительно зарычав, ответил тем же.

Гнев вступил в войну за мои уста и беспощадно сражался, как генерал. В этом поцелуе угадывалось собственничество, обладание. И я ответила тем же. Он был моим. Каждый дюйм