— Да нет, Джимми. — Дональд раскрыл футляр и достал письмо. — Все получилось! Соединенные Штаты Америки! Мы убираемся отсюда!

— Что верно, то верно, приятель, — ответил Джимми, ставя кружку на стол и натягивая куртку. — Я пошел. На ужин опаздываю.

— Ты хотя бы прочти, что тут написано! — Дональд шлепнул письмом по столу и придвинул его к Джимми. — Я тебе об Америке, а ты о своем пустом брюхе!

Джимми толкнул конверт обратно; тот застрял в лужице пива.

— Нет, Дон, я серьезно. У меня хорошая работа, сын, а скоро и еще один появится. Ты строишь воздушные замки. — Он допил последний глоток. — Пойду я. Передай Кену, что свою долю я заберу на неделе. В следующее воскресенье я еще играю с вами, но в последний раз. Погода сейчас подходящая, и Кэти по воскресеньям намерена играть в гольф. Кто знает? Может быть, нас даже примут в загородный клуб! — Джимми протянул руку. — Не обижайся, Дон, — сказал он.

Дональд сидел и качал головой. Джимми пожал плечами и вышел; его чемоданчик с тихим стуком ударился о дверь паба.

Дональд сунул письмо в карман и захлопнул футляр. Он вспомнил, как Джимми назвал Америку «воздушным замком» — как будто их мечты и вправду были обычным пивным трепом! Он вспомнил о дочках — как Тот играла в футбол на заднем дворе. Она пошла в него; такая же упорная, тренируется часами. Она была и центрфорвардом, и голкипером, и публикой. А Дороти? Дональд закрыл глаза. Перед его мысленным взором всплыла картинка: старшая дочь, высунув от усердия кончик языка, все играет и играет гаммы; Элейн на кухне, смотрит по черно-белому переносному телевизору кулинарную передачу, где учат готовить ресторанные изыски.

Он посмотрел на Кэрол. Та по-прежнему сидела у стойки; платье туго обтягивало складки на боках и уже намечающийся пивной животик. Перо выскользнуло из волос и упало на голое плечо. Кен вышел из кабинета хозяина и сел на табурет рядом с ней. Рука его обвилась вокруг ее расплывающейся талии.

Дональд отвернулся.

— Они ничего не поняли, — сказал он пустой пивной кружке. — При чем тут пивной треп? Я вовсе не трепался!

Он остановил машину рядом со своим домом на краю тупика Стэнли и заглушил мотор. Шел дождь, и аккуратные клумбы с зимостойкими анютиными глазками, окаймлявшие бетонную дорожку, почти тонули в воде. Цветы помялись и пожухли. Новый сосед, мистер Дамсон, накинув дождевик на голову, убирал в сарай грабли. Он помахал рукой, и Дональд кивнул ему через лобовое стекло, усеянное капельками дождя. Потом вынул ключи из замка зажигания, вышел и хлопнул дверцей. Мистер Дамсон, закрыв задние ворота, брел по дорожке к своему крыльцу.

Дональд шел по аллее сада; не успел он сунуть ключ в замок, как дверь распахнулась, и на крыльцо выскочила Лилли О'Фланнери, лучшая подружка его старшей дочки, которая жила в доме номер семь.

— Здравствуй, Лилли, — сказал Дональд, отряхиваясь. — Спешишь?

— Извините, мистер Томпсон, — ответила девочка. — Мне пора пить чай. Я опаздываю! — Она повернулась и припустила по тротуару и по лужайке; светлые волосы прилипли к спине.

Он посмотрел ей вслед, а потом вошел в дом и закрыл за собой дверь. В прихожей нащупал в кармане письмо и тихо поднялся по лестнице.

Снизу слышался стук ножа — жена резала овощи; в столовой Дороти играла на расстроенном пианино «Тихую ночь». Когда он присел на кровать, чтобы перечесть письмо, в открытом платяном шкафу что-то пошевелилось. Он потянул дверцу на себя и увидел Тот. Девочка сидела среди обуви с кроликом на коленях.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он, щупая рукой ее лоб — нет ли температуры.

Тот кивнула.

— Извини, что так вышло в пятницу, — сказал Дональд. — Я не понял, что у тебя… Решил, что ты изображаешь Стиви Уандера. Играешь в него.

Тот погладила кролика. Зверек грыз длинную пластину морковки. Потом поднял мордочку, посмотрел на него и сморщился. Тот положила кролика в проволочную корзинку, где лежало нижнее белье ее матери.

— Я не против того, чтобы болеть и принимать таблетки, — сказала она, — но вот Барни… — Она посмотрела на кролика в проволочной корзинке, и в уголках ее глаз начали собираться слезы.

— А что Барни? — спросил Дональд.

Тот погладила своего любимца по длинным черным ушам.

— Боюсь, что я снова его уроню… если начнется припадок. И он разобьет себе голову. Или сломает ногу. Или убежит, и его съест пес дяди Эрни. Или лиса.

Дональд пригладил дочкины оранжевые кудряшки. Она подняла голову и посмотрела на отца.

— Я не боюсь никаких припадков, — повторила она. — Просто не хочу, чтобы из-за Припадка-Упадка пострадал Барни.

Дональд взял свой футляр и вынул кролика из проволочной корзинки.

— Пошли, малышка. Я кое-что придумал.

Они зашли в ванную и закрыли за собой дверь.

Он осторожно посадил кролика в ванну, а футляр с трубой пристроил на раковину.

— Давай залезай, — велел он.

Тот забралась в ванну и села по-турецки в том конце, где находился слив. Кролик засуетился, но скользкие фаянсовые борта ванны не давали ему выбраться.

— Вот видишь, — сказал Дональд. — Если Припадок-Упадок снова придет, ты не выронишь Барни, и он не убежит.

— Но не можем же мы вечно торчать в ванной!

— Конечно нет, малышка. Но иногда можно и посидеть. Правда? Сидеть и ни о чем не беспокоиться.

— Ага, — согласилась девочка. — Можно мне полотенце? — Она показала на полотенцесушитель за его спиной, и он дал ей пушистое зеленое полотенце. Она навернула его на голову, как тюрбан. — Так я не ударюсь, если Упадок придет снова, — пояснила она. — Ну вот, теперь мне вообще не о чем волноваться! — Тот заулыбалась, взяла мыльницу и набила ее кусочками моркови, извлеченными из кармана юбки.

— Вот и отлично, — сказал Дональд, — это как раз то, что я хочу. — Он достал из футляра ноты и прислонил их к зеркалу с помощью тюбика зубной пасты. — Ты сумеешь сохранить тайну — важную тайну?

Тот кивнула.

— Понимаешь, — продолжал он, не сводя взгляда с нот и извлекая из мешочка мундштук, — может быть, папа скоро уедет. В Новый Орлеан. Я получил письмо от твоего дяди Тревора. — Он вытащил из кармана конверт.

Барни поскользнулся, пытаясь выбраться, и кубарем скатился на колени Тот. Девочка придвинула любимцу мыльницу. Кролик грыз морковку; зверек и дочка внимательно смотрели на него из ванны.

Он осторожно прикрутил мундштук.

— Твой дядя Тревор купил еще одно бистро. Не на самой Бурбон-стрит, но недалеко оттуда. Но мне нужно убедиться, что с тобой все будет в порядке, — ну, понимаешь, если я уеду.

Тот посадила Барни в пластмассовый мешочек для губок.

— Твой Норлеан — в Америке?

— Да, на Юге. Он считается родиной джаза. Там играл Диззи. Я ведь рассказывал тебе о Диззи, помнишь?