знаешь.

Боль моя – не бритва,

Что обнажить желает фальши истину.

В игре с тобою моя карта бита -

Поэтому хочу вернуться в искренность.

Тебя же в край простой не заманить.

И не увлечь наивными мечтами.

Достойной признаешь лишь масок нить,

Что соткана игры твоей руками.

* * *

Дай еще день наслаждения мукой.

Холодом нежным казни и ласкай.

Если ж умру в горьком счастье -

Сверхзвуком

Чувства мои унеси к облакам.

Скорбь их сольется с дождливым ненастьем

Бурей промчится в немилых краях.

Тихо падут благодарные капли

В землю, где листвится сущность твоя.

Древо любви твоей – звездные искры.

Льдом и огнем они бродят во мне.

Чтобы и в радости был я неистов.

Скорбно любил, как никто на земле.

Дай еще день наслаждения мукой.

Холодом нежным казни и ласкай.

Если ж умру в горьком счастье -

Сверхзвуком

Чувства мои унеси к облакам.

* * *

Теперь я знаю: ты совсем не та,

Что рисовал я акварелью чистой.

Живет в тебе и смог, и суета.

Ты вся – шальная виртуозность твиста.

Как ночь, торопишь путь свой в никуда,

Попутно что-то рьяно создавая,

И тут же это что-то забывая,

Как придорожный камень, навсегда.

Мужчины для тебя нектар особый.

Ты, как компьютер, точно ставишь пробы.

Меняешь без горячности сомнений

Любовь мою на сладкий сон мгновений.

Я тоже не такой уж мальчик правильный.

Любил тебя, но унижал другую.

И скоро, вижу, станет моим правилом

Не волноваться за судьбу чужую.

Мы оба – дети мифов, древних, страшных.

Из века в век летят они, как птицы.

И невозможно самой сложной краской

Свести с холста непрошенные лица.

ОТРЕЧЕНИЕ

«Приезжай! Приезжай! Приезжай!» –

В телеграммах и письмах ты просишь.

Все истоки души твоей в прошлом

И ты встретишь меня, словно май.

Ты цветами устелишь кровать.

И смеясь и рыдая с цветами,

Будешь каяться и целовать –

И тоску изливать на рояле.

Оживет из мелодии остров.

Разольются от слез родники.

Зацветут возле них васильки,

И деревья подымутся в росте.

Как желаю, как жажду той встречи!

Чтобы с музыкой слиться навечно.

Чтоб она воскресила тот лес,

Что в твоей же измене исчез.

Но закрыта для встречи дорога.

Я не знаю и сам почему,

Прикоснуться к тебе не смогу –

К тебе, что касалась другого.

«Приезжай! Приезжай! Я – твоя».

Этот зов, будто крик среди ночи.

…Отчего же мне легче и проще

Все забыть, чем увидеть тебя?

* * *

И все-таки любовь и мертвая – жива.

Какая ни лилась в ее родник отрава,

Как подло ты любовь ни предавала,

Как ни казнила,

Как ни жгла -

И четвертованная -

Она нектар свой сохранила.

Струится он по капиллярам тела моего,

Рождая в мышцах солнечную силу.

Согретый сладким гением его,

Беру я мастерок, кирпич и глину.

Средь выстрелов, пустынь, трущоб и смрада

Встают ряды дворцов и небоскребов своды.

То звездный мир моя рука возводит.

Полету светлых дел предела нет и нет преграды.

И в миг опьянения зодчеством

Мне кажется, что ты любовь не жгла,

А закаляла на костре жестокости,

Чтоб против атомных зарядов суеты и зла

Она имела свой нейтрализующий источник,

Чтоб наш безумный век любовь пережила.

.

* * *

Не повторить рожденье океана

И взлет волны к горячим облакам.

Не возвратить ко мне твое дыханье,

И не обнять тебя моим рукам.

Все это было, было в давнем прошлом.

Глаза горели и в огонь звали.

Сердца сплетались, в солнце превращаясь,

И шли лучами сквозь сердца земли.

Казалось: счастье будет вечно с нами…

Но сгас огонь, и океан утих.

Судьба ведет нас разными волнами,

Осталась только память на двоих.

Но вот идешь на берег тот желанный,

И я, гонимый памятью, иду.

Так хочется опять увидеть пламя –

Но видим пепел и свою беду.

Не повторить рожденье океана

И взлет волны к горячим облакам.

Не возвратить ко мне твое дыханье,

И не обнять тебя моим рукам.

.

* * *

Отдам веселый беспредельный мир

И счастья переполненную чашу –

За тот единственный печальный миг,

Когда с другим идешь тропинкой нашей

И с тихой грустью смотришь на меня.

Я вам даю дорогу

И гляжу вослед

Невидящим горячим взглядом,

Я весь горю

И в пламя ухожу -

Не горечь то горит во мне,

А сладость.

Я вспоминаю сны любви земной

И белых рук мечтательные жесты…

Одной тобой живу.

Живу тобой.

И плачу я -

В слезах мое блаженство.

Отдам веселый беспредельный мир

И счастья переполненную чашу –

За тот единственный печальный миг,

Когда с другим идешь тропинкой нашей

И с тихой грустью смотришь на меня.

В СКЛЕПЕ

В любви,

Что с нами была,

Страшно то,

Что ты уходишь, будто умираешь

В холодной призрачно-далекой тине.

Но во сто крат страшней,

Что я, страдая,

Уйти из склепа этого не в силе -

И умереть и жить мне не дано.

В ВЕЧНОЙ РАЗЛУКЕ

Сказала: в восемь. Я пришел.

А зал под небом уж пустой.

– Концерт закончился давно, -

Мне объяснил старик седой. -

Тут песня в сердце, как вино,

Лилась, пьянея голосами.

Запомнился романс Оксаны,

Что будто плакала слезами…

Я понял: в этой песне – я.

Я понял: ты – печаль моя.

С тобою никогда не встречусь,

Хотя и жив в твоей судьбе…

Те розы, что принес тебе, –

Другой я отдал в этот вечер.

АЛЕНЬКИЙ ЦВЕТОЧЕК

Ты похожа на аленький цветочек,

Что вырос в вашем голубом саду.

И нежность душу сказочно щекочет,

Когда я мимо сада прохожу.

Безмолвная, стоишь ты под черешней,

А дождь шуршит на яркий твой платок.

И кажется, среди грозы вечерней –

Горит, горит любви живой цветок.

Его целую только лишь глазами.

Вдохнуть пыльцовый аромат боюсь.

Боюсь: дотронусь – лепестки завянут,

И на лице твоем увижу грусть.

Ты похожа на аленький цветочек,

Что вырос в вашем голубом саду.

И нежность душу трепетно щекочет,

Когда я мимо сада прохожу.

НОЧЬ

Сидели мы вдвоем под сонной ивой

И просто, откровенно говорили,

Как часто с человеком человек:

Что все свое давно