– Что ж, Фитц, – произнес он наконец, – неплохой денек выдался, а, мальчик?

Я смотрел на него.

– Скажи что-нибудь в ответ, – предложил он мне.

– Что? – спросил я.

– Что угодно.

– Что угодно.

Он сердито посмотрел на меня, и мне захотелось оскалиться, потому что я сделал то, что он велел. Через некоторое время он встал, достал бутылку, потом налил что-то в свою чашку и протянул ее мне.

– Хочешь немного?

Я отпрянул. Даже запах этого напитка жег мои ноздри.

– Отвечай, – напомнил он.

– Нет. Это плохая вода.

– Нет. Это плохой бренди. Черносмородиновый бренди, очень дешевый. Я терпеть его не мог, а ты любил.

Я фыркнул:

– Мы никогда не любили его.

Он поставил бутылку и чашку на стол, встал, пошел к окну и снова открыл его:

– Иди охотиться, я сказал!

Я почувствовал, как Ночной Волк подпрыгнул и убежал. Ночной Волк боится Сердца Стаи, так же как и я. Один раз я напал на Сердце Стаи. Я долго болел, но потом поправился и хотел пойти на охоту, а он не пускал меня. Он стоял перед дверью, и я прыгнул на него. Удар его кулака сбил меня с ног. Он не сильнее меня, но злее и умнее. И знает много способов, как заставить подчиниться себе, и большинство из них болезненные. Я лежал на спине, а мое горло было открыто его зубам долгое, долгое время. Каждый раз, когда я шевелился, он бил меня. Ночной Волк рычал снаружи, но не слишком близко к двери и не пытался проникнуть внутрь. Когда я заскулил, прося пощады, Сердце Стаи ударил меня снова.

– Молчи! – приказал он. Когда я замолчал, он сказал мне: – Ты младше. Я старше и знаю больше. Я дерусь лучше тебя и охочусь лучше тебя. Я во всем выше тебя. Ты будешь делать все, что я захочу, все, что я тебе прикажу. Ты понимаешь это?

Да, сказал я ему. Да, да. Это стая. Я понимаю, я понимаю.

Но он снова ударил меня и держал на полу, показывая зубы, пока я не сказал ему вслух:

– Да. Я понимаю.

Когда Сердце Стаи вернулся к столу, он налил бренди в мою чашку и поставил ее перед моим носом. Я фыркнул.

– Попробуй это, – убеждал он меня, – хоть чуть-чуть. Раньше тебе нравилось. Ты пил это в городе, когда был моложе и не должен был ходить в таверны без меня. А потом жевал мяту и думал, я не узнаю, что ты делал.

Я покачал головой:

– Я бы не сделал того, чего ты мне не велел. Я понимал.

Он издал звук, как будто подавился, и чихнул.

– О, раньше ты очень часто делал то, чего я тебе не велел. Очень часто.

Я снова покачал головой:

– Не помню.

– Пока нет. Но вспомнишь. – Он снова указал на бренди. – Попробуй. Самую малость. Это может тебе понравиться.

И поскольку он велел мне, я попробовал. Бренди обжег мой рот и нос, и я долго не мог избавиться от его вкуса. Я вылил то, что оставалось в чашке.

– Что ж… То-то Пейшенс была бы довольна! – Вот все, что он сказал. А потом он заставил меня взять тряпку и убрать то, что я разлил, вымыть тарелки и вытереть их досуха.

Иногда я дрожал и летел вниз. Причины этому не было. Сердце Стаи пытался удержать меня. Иногда эта дрожь заставляла меня заснуть, а когда я просыпался, у меня все болело, и грудь и спина. Иногда я прикусывал язык. Мне это не нравилось, и это пугало Ночного Волка.

А иногда с Ночным Волком и со мной бывал кто-то еще. Он вторгался в наши мысли. Очень, очень маленький, но он был с нами, и мне это не нравилось. Я никогда не хотел быть ни с кем, кроме Ночного Волка. Он знал это и старался стать таким крошечным, что большую часть времени я его не замечал.

Позже пришел человек.

– Идет человек, – сказал я Сердцу Стаи. Огонь почти погас, и мы сидели в полумраке. За окном тоже было темно, и лучшее время для охоты уже миновало. Скоро Сердце Стаи заставит нас спать.

Он не ответил мне, быстро, бесшумно встал и взял большой нож, который всегда лежал на столе. Сделав мне знак отойти в угол с его дороги, он подошел к двери и стал ждать. Я слышал, как снаружи человек идет по снегу. Потом я почуял его.

– Это Седой, – сказал я, – Чейд.

Тогда он очень быстро открыл дверь, и Седой вошел. Я чихнул от его запахов. Порошок из сухих листьев, вот чем он всегда пах, и разными дымами. Седой был худым и старым, но Сердце Стаи всегда вел себя с ним так, как будто Чейд был выше рангом. Сердце Стаи подкинул в огонь дров, и в комнате сразу стало светлее и жарче. Седой откинул капюшон и некоторое время смотрел на меня своими светлыми глазами, как будто чего-то ждал. Потом он заговорил с Сердцем Стаи:

– Как он? Лучше?

Сердце Стаи пошевелил плечами:

– Когда он унюхал вас, то назвал ваше имя. Целую неделю не было припадков, а три дня назад он занимался починкой сбруи. И хорошо поработал.

– Не пытается больше жевать кожу?

– Нет. По крайней мере, когда я слежу за ним. Кроме того, это работа, которую он знает очень хорошо, и она может пробудить в нем какие-нибудь воспоминания. – Сердце Стаи коротко хохотнул. – На худой конец, починкой сбруи можно неплохо заработать.

Седой подошел к огню и протянул к нему руки, которые были все в пятнах. Сердце Стаи достал свою бутылку, и они налили бренди в чашки. Он заставил меня держать чашку с бренди, но не приказывал пробовать его. Они говорили долго-долго о вещах, которые не имели никакого отношения к еде, сну или охоте. Седой слышал что-то о некой женщине. Это может быть решающей, объединяющей точкой для герцогств. Сердце Стаи сказал:

– Не буду говорить об этом в присутствии Фитца. Я обещал.

Седой спросил его, неужели он думает, что я понимаю. А Сердце Стаи ответил, что это неважно, он дал слово. Я хотел спать, но они заставили меня сидеть с ними. Когда старик собрался уходить, Сердце Стаи сказал:

– Для вас очень опасно приходить сюда. И такой долгий путь! Вы сможете добраться до дома?

Седой улыбнулся:

– У меня есть свои пути, Баррич.

Я тоже улыбнулся, вспомнив, что он всегда гордился своими тайнами.

В один прекрасный день Сердце Стаи ушел и оставил меня одного. Он не стал привязывать меня, а только сказал:

– Здесь немного овса. Если захочешь есть, пока меня не будет, тебе придется вспомнить, как его приготовить. Если ты выйдешь, даже если ты только откроешь дверь или окно, я узнаю об этом. И убью тебя. Ты понял?

– Да. – Похоже, он очень сердится на меня, но я не мог вспомнить, чтобы я делал что-то такое, чего он не велел. Он открыл ящик и достал из него вещи. По большей части это были металлические кружки. Монеты. Одну вещь я помнил. Она была блестящая и изогнутая, как месяц. И она пахла кровью, когда досталась мне. Я сражался за нее с другим, но не помню, что хотел ее получить. Тем не менее я сражался и победил. Теперь она мне не нужна. Он поднял ее, чтобы посмотреть, потом положил в кошелек. Мне было все равно, когда он ее унес.