— удел таков.

Но мне до этого далече -

Мой путь земной не завершен.

Не возглавляю я здесь вече,

В тени мой путь не освящен.

Я наизусть читаю всуе,

Пусть в горле сохнет — мне не жаль!

Аплодисменты, поцелуи…

И позади меня Абай.

ОТЧИЙ ДОМ

Полевых нарву цветов

У заморских берегов.

И спрошу на месте том:

"Где же ты, мой отчий дом?"

Пыль времён и тлен степей,

Сыт не будешь — ешь и пей.

Памяти густой налёт,

Думы ночи напролёт:

Тополиный летом пух,

Стережет стада пастух.

Золотом ложится рожь -

Что посеешь, то пожнешь.

Время старит стан, увы.

Не боюсь долины тьмы.

Возвращаюсь в край родной,

Где под дубом родич мой.

Там ветра сшибают с ног

На приглаженный песок

И остался отчий дом,

Опрокинутый вверх дном.

СТОЛИЦА ГРЁЗ

Ты всё такой же — степи в клочья!

Ветра твои, как ураган,

Гудят повсюду днём и ночью -

Мой необъятный Казахстан.

В родной столице всё возможно -

Дорога тяжкая проста,

Когда блестит в пыли дорожной

Мечеть в степи, что близ моста.

Там золотом подмостки крыты.

Мулла чтёт проповедь для всех.

Ранения от грязи мыты,

И снят долой тугой доспех.

Пугают только лишь конфликты,

В которых гибнут сыновья.

Потомки, изучив реликты,

Возможно, здесь найдут меня.

Я созерцала всё воочью,

Глазами мокрыми от слёз:

Ветра, что точат днём и ночью,

Мой Казахстан — столицу грёз.

МЯТЕЖ

Без дела прогулка, без цели шаги,

Песчаные бури, закатное солнце.

А помнишь стрельбу, что взимала долги

У стен лагерей, где лежат незнакомцы?

Впредь марши иные взметают ввысь пыль,

Других голосов слышен стон непрощённый.

Остались заблудшие — сломан костыль.

Характер в ночи, к сожаленью, бессонный.

Отныне историю делаем мы -

Народ, средь которого братья воюют.

Зачем? За кого это всё? Знаешь ты.

За нами вожди компетентно малюют.

Ошибка неволи страшнее измен:

Вина без вины — нет без выхода входа.

Но сердце моё не восстало с колен -

Не чую поныне, что значит "свобода".

Толпа месит пыль, удушая, слепя,

И воздух звериными воплями полон.

Прощать не прошу, не прощая себя.

Шагаю в закат сквозь песок, через гомон.

НЕПОДНЯТАЯ ЦЕЛИНА

Мы знаем намеренно, что погибаем,

Во весь рост отстаивая караул

Во ржи Приишимья, что в срок убираем,

И кормим затем весь Целинный аул.

Поля из пшеницы, богатые златом,

Мечтали потомкам деды завещать.

Сыны же ходили с лицом виноватым,

В надежде наследство отцов продавать.

Краюхи не жалко, не жаль каравая,

Лишь только поешь, а затем посевай.

Не сея, не жня, не достигнуть нам рая,

А только придётся освоить раздрай.

Целинные земли считая Эдемом,

Зубилом правлений скололи дары,

Что рожью по полю и нашим эмблемам

Рассеяны были — преданья стары.

ШАНЫРАК

Люблю Казахстан необъятной любовью,

Её не поймёт мой рассудок сполна.

Земля кочевая, омытая кровью,

Раскинулась в даль — багровеют тона.

Живём, пред друг другом в труде познаваясь,

И в бедах любых — завещал так Абай.

В единстве с светилом, лишь в даль удаляясь,

Мы ищем дорогу в потерянный рай.

Верны до конца своевольной присяге,

В движении вечном своём через мрак

С отрадой, знакомой любому бродяге,

Мы ценим и чтим символ наш — Шанырак.

Протоптаны тропы большими стадами,

Укрыт небесами народ кочевой.

Обтёсан и точен степными ветрами

Кочевник, в мечтах обретая покой.

ВЕСЕННЕЕ ЭХО

В марте лошадки копытом

Бьют по земле, пыль взметая.

В озере, льдами укрытом

Всем косяком, невзирая

На мерзлоту Сахалина,

Щука на нерест несётся.

Жду своего Господина -

Сердце к нему бойко рвётся.

Лентой в кудряшки родные,

Ветви берёзы вплетались.

Как жеребцы молодые,

Чувствами соревновались

Мы в удалой в переписке

В зимнюю пору лихую.

Нрав мой сродни декабристки,

Ты понимаешь вслепую.

Я, исцелённая дланью

Праведной веры в порядок,

Молотом о наковальню

Кольца кую без огранок.

Тьма нам с тобой не помеха.

Ты призови меня ночью

Слушать весеннее эхо,

Счастье увидев воочью.

СТОЛИЧНЫЙ КАРАВАН

Столица огромной мечети,

Растущая ввысь до небес,

Раскинула вширь свои сети,

Достойная оперных пьес.

Мозаика цветных оформлений

Отрадой звенит для очей,

Как марево зодчих решений

В контрасте неонных огней.

Блуждает здесь холод столетий,

Бесчинствуя вдоль, поперёк.

В дорожках цветочных соцветий

Венчает дома солнцепёк.

Я счастлива в городе стольном,

Что любит своих горожан.

Живу здесь в режиме гастрольном,

Концертов вожу караван.

ПЫЛАЙ, СВЕТИЛО!

Пылай, небесное светило

И озаряй собою высь,

В твоих лучах струится сила,

Что вдохновляет нашу жизнь.

Блистай июлем, хлебом нежно,

И заполняй собою степь.

Так драматично и безгрешно,

Как птиц на юг, летящих, цепь.

Осматривая дали между

Холмов, где правит суховей,

Сниму всю лишнюю одежду

И грусть пошлю долой взашей.

О, позолоченное чудо:

Пожухлая сполна трава,

Не осенью ей стало худо,

Измором взяла всё жара.

Я верю искренне, что вскоре,

Не по причине лишь дождей,

Всё исцелит согласно Торе,

Пролившийся на степь елей.

Затушит зной, пригонит стужу,

И я промерзну до костей.

Сложу, возможно, строфы мужу,

На камне посреди полей.

Однако, ностальгии внемля,

Строптивый стих мой сложен так:

Люблю родную степь и земли,

Что утопают во степях.

ХОЛСТ, ПАЛИТРА И КРАСКА

ВСЕЛЕННАЯ ДУШИ

Представь себе, что где-то есть

Вселенная твоей души.

Пока не знаешь, что есть месть,

Живи тихонько — не греши.

Там в небе чистом-голубом

Живёт подобно солнышку,

Надежда яркая о том,

Что зло подобно зёрнышку.

Светило то — насос в груди,

По венам гонит кровушку.

Будь счастлив, слеп и не греши.

В тоске храни головушку.

МОЙ СОРАТНИК

Человек человеку соратник,

Иногда даже больше, чем друг.

Cанчо Панса Кихоту был латник -

Так поныне смыкается круг.

Много верных собак по натуре

Самых разных окрасов, пород.

Кто-то ценит пятнистость на шкуре,

Для кого-то дороже приплод.

Человек мне совсем не товарищ -

Он заботится лишь о себе.

Проверяла: страшится пожарищ,

Не способный познаться в беде.

Мне, однако,