стрелка, то он встретился бы взглядом с… Тень пробежалась по стене, клиент зашёл и сел во вторую отгороженную часть комнаты.

— Мне нужны гарантии, что дело зависнет, как замороженное брокколи в морозильнике. Деньги со мной.

— А мне нужен ответ на один вопрос, доктор Буханка. Зачем Вы убили свою правнучку? Неужели из-за того, что она была беременна от ржаного кекса?

— Я мог потерпеть, что мои внучки родились из смешанной муки: метисы красивые и умные, но правнук лишь на четверть будет пшеничный? Выше моих сил. Я сказал кексу держаться подальше, а он прокричал, что не смогу их разлучить, у них будет общий ребёнок! Не будет. Я развеял их общее тесто по ветру. — Но акушерство — не ваша специализация и Булочка не оправилась и засохла там же, на улице.

— Грязь к грязи.

— Какое же ты чудовище.

— Искромсанный батон! Не тебе учить меня жизни! Я так понимаю, меня опознал Рогалик. Я выйду, и он не переживёт эту ночь.

— Если. Доктор, если ты выйдешь. А сейчас — я оставлю тебя с хозяином Даркнета.

Батонни спешил быстрее выпрыгнуть из этого ящика, чтобы не быть даже невольным свидетелем.

— Хрум-привет, тесть. Опечениться можно! Ребята! Полтора литра воды сюда, что останется — слить в раковину.

***

Этот вечер завершился еще тремя событиями.

В благотворительный фонд борьбы за равноправие поступило громадное пожертвование, сравнимое с годовой зарплатой какого-нибудь главного врача.

Кокетливая Кекси получила от Злакопеченья телефон с видео. После просмотра телефон был разбит на мелкие детали, а Кекси весь вечер усердно молилась всепрощающему и милостивому Пекарю.

На телефон Батонни пришло короткое сообщение: «Срочно ждём в управлении полиции. Возникли вопросы по Рогалику».