Между тем Корлунг бежал прочь из города, не разбирая дороги. Слезы безудержным потоком лились из глаз, жгучая обида заглушала даже боль. Он и не заметил, как оказался в лесу, в тенистом сумраке могучих вековых деревьев. Споткнувшись, мальчик упал на толстое, как бревно, корневище. Он не стал подниматься, а, обняв корневище и прижавшись к нему щекой, разрыдался еще горше.

– Что так опечалило тебя, сын мой? – послышался спокойный ровный голос.

Мальчик почувствовал легкое прикосновение, словно кто-то ободряюще похлопал его по плечу. Он вскинул голову и огляделся. Менее всего Корлунгу хотелось бы сейчас, чтобы кто-то увидел его плачущим. Однако рядом никого не было, лишь ветви склонились над ним.

– В чем твоя печаль, мальчик? – услышал Корлунг все тот же голос.

– Кто ты? – недоуменно спросил Корлунг, вновь бросив взгляд по сторонам. – Почему я тебя не вижу?

От удивления он даже на какое-то время забыл о происшествии на пристани и слезы мгновенно просохли.

– Ты видишь меня, – ответил таинственный голос. – Просто не замечаешь, как многие твои соплеменники.

Неожиданно две ветви подхватили мальчика под руки, подняли и поставили на ноги лицом к стволу огромного дуба, поросшему от древности густым мхом и увитому плющом.

– Это… это ты говоришь со мной?! – ошеломленно выдохнул Корлунг, обращаясь к дереву.

– Я, сын мой, – все так же ровно и спокойно отозвался голос.

В узловатых наплывах коры, покрытых мхом, мальчику почудились черты огромного лица. Казалось, неведомое древесное существо было расположено к нему доброжелательно.

– Кто ты? – удивленно и несколько испуганно прошептал Корлунг.

– У меня нет имени, – ответил живой дуб. – Я есть то, что ты видишь, сын мой.

– Почему ты называешь меня сыном? – снова удивился мальчик.

– Я видел, как зажигались звезды этого мира, видел, как вздымались горы, как леса покрывали равнины… Я видел, как наряду с другими существами появились вы, люди. Все вы для меня юны, как дети.

– Ты так стар?! – в очередной раз удивился Корлунг.

Он окинул взглядом могучий ствол, который смогли бы обхватить разве что человек двадцать. Мальчику подумалось, что при такой толщине дуб должен доставать своей вершиной до облаков. Он задрал голову, но взгляд уперся в низкий зеленый свод. Похоже, дуб был ненамного выше прочих деревьев, зато крона его оказалась так широка, что в ее тени раскинулась обширная поляна.

Тут Корлунг вдруг понял, что оказался в густом лесу и совершенно не представляет, как выбраться обратно, на дорогу к Кем-Парну.

– Не бойся, – произнес дуб, словно почувствовав его тревогу. – Ты не заблудишься в моем лесу.

Осмелев, мальчик подошел ближе и осторожно коснулся рукой коры дуба в том месте, где ему виделась щека странного древнего существа.

– Так в чем же твоя печаль, сын мой? – спросил дуб. – Кто обидел тебя?

При этих словах мальчик вновь почувствовал, как болит разбитое лицо, и вспомнил, что случилось на пристани. Глаза снова наполнились слезами, но Корлунг сдержался. Усевшись на корневище, он принялся рассказывать о том, как в один миг разрушились все его мечты стать настоящим воином, как он был унижен и оскорблен на глазах у всех. Никому на свете он не смог бы открыться, но своему странному собеседнику поведал все без утайки.

– Зачем мама остановила меня?! – негодовал Корлунг. – Я мог бы поколотить эту девчонку! Она сделала меня посмешищем.

– Не брани свою мать, сын мой, – мягко произнес дуб. – Она поступила так, как считала нужным для тебя, не позволила тебе нарушить свой же обет. Думаю, в глубине души ты сам сознаешь, что она права. Излишнее уважение к дочерям своего народа не в правилах кадангов, но ни одного мужчину не красит схватка со слабой женщиной, тем более, если он собирается стать воином.

– Слабой?! – снова вознегодовал Корлунг. – Видел бы ты ее! Настоящая пантера!

– Я видел, – спокойно отозвался дуб. – Да, она ловка и быстра, но все равно остается женщиной, существом, что дарит жизнь вам, людям. Подумай о том, что и она когда-то станет матерью и будет дорога своим детям, как дорога тебе твоя мать. Не позволяй злости взять над собой верх. Не ожесточай свое сердце, сын мой.

– Ты все видел? – недоуменно переспросил Корлунг. – Как ты мог видеть? Ты же здесь. Даже ты не сможешь увидеть отсюда Кем-Парн.

– Я всюду, где есть трава и деревья. Корни связывают всех нас. Находясь на одном месте, я могу знать, что происходит в Изумрудных лесах или степях Ногары и даже в полуночных лесах арамеев и хошимов. На берегу океана, среди ваших скал, тоже ведь есть деревья. Есть они и в Кем-Парне.

– Зачем же ты меня расспрашивал, если и так уже все знаешь? – в очередной раз удивился мальчик.

– Я хотел услышать эту историю именно от тебя. Правдивую историю, так, как ты сам ее воспринимаешь. Только высказав собственные мысли вслух, человек способен дать им верную оценку. Впрочем, иногда она бывает и ложной. Ты пока на распутье, сын мой. Какой же дорогой ты пойдешь?

– Никакой, – пробурчал Корлунг, обняв свои колени и уткнувшись в них лицом. – В город я уже точно не смогу вернуться. После такого позора…

– Ты считаешь, что совершил что-то постыдное, сын мой?

Корлунг пожал плечами.

– Не знаю. Наверное… Ведь я не сумел защитить себя, меня поколотила девчонка, и я… Я заплакал. Все это видели. Теперь я уже никогда не стану воином, не вступлю в клан.

– А что значит для тебя быть воином, сын мой? – снова спросил дуб.

От этого вопроса мальчик слегка растерялся.

– Ну-у… Сражаться с врагами… Я не знаю…

– Сила воина не только в крепких руках и умении владеть оружием. Главное для воина – сила духа. Как бы ты ни был могуч, если твой дух слаб, тебе никогда не стать бойцом. Преодолей себя, свой страх и вернись в город. Смотри людям в глаза прямо, не отводя взгляд. Сумеешь победить себя самого – одолеешь и врага.

– Я не знаю, смогу ли я… – растерянно пробормотал Корлунг.

Он представил, как будут смеяться над ним сверстники и указывать на него пальцами. Ведь его поколотила девчонка на глазах у всех. Хоть и дочь самого верховного вождя, но все-таки девчонка.

– Ты требовал от конунга, чтобы он испытал тебя, – напомнил дуб. – Сначала испытай себя сам.

– Хорошо, – согласился Корлунг с тяжелым вздохом. – Я сделаю так, как ты говоришь.

Он поднялся на ноги.

– Мне идти прямо сейчас? – робко спросил мальчик.

– Решать тебе, сын мой. Я тебя не гоню. Выбор только за тобой.

Корлунг огляделся по сторонам и заметил едва приметную тропку, что, петляя, скрывалась в чаще.

– Куда ведет эта тропинка? – поинтересовался мальчик больше из желания потянуть время, чтобы подольше не возвращаться домой, чем из любопытства.