рассуждениях имелся существенный изъян: никто из этих теоретиков не смог предоставить нам ни единого неопровержимого доказательства.* * *

Это предположение казалось нам слишком надуманным, и к тому же довольно самонадеянным.

С точки зрения Каллена, который и сам жил в Южном Бостоне, оно вступало в противоречие со всем, что было известно о бандите с репутацией несгибаемого парня, криминальном боссе, требовавшем абсолютной преданности от своих «партнеров». Она подрывала как основы мира, в котором вырос и жил Уайти – Южного Бостона, – так и устои его традиционной ирландской культуры. Ирландцы издавна отличались нетерпимостью к доносчикам. Мы все смотрели, а некоторые и по нескольку раз, фильм Джона Форда «Осведомитель» (1935 г.), где великолепно изображены ненависть и беспощадность, которые испытывают ирландцы к предателям. Что же касается привычной нам жизни, то приведем в качестве примера расшифровку магнитофонной записи, ставшую классическим образцом высказывания преступного деятеля на эту тему. На пленке удалось запечатлеть разговор одного из подчиненных Уайти с подружкой:

«Ненавижу этих ебаных стукачей, – откровенничал Джон “Рыжий” Ши. – Такое же дерьмо, как насильники и педофилы». Что он сделал бы со стукачом? «Привязал бы к стулу, поняла? Потом взял бы бейсбольную биту, врезал бы моим самым шикарным ударом по его башке и посмотрел бы, как она слетает с его плеч. А потом бы взял бензопилу и отрезал бы ему все пальцы на ногах к чертовой матери. Короче, поболтаем позже, красотка».

Вот каким был мир Уайти, где схожие чувства к доносчикам объединяли всех его обитателей – от простых и необразованных низов до самой верхушки. Даже его братишка Билли поведал историю, похожую на рассказ Рыжего Ши, разве что не такую кровавую. В книге воспоминаний, опубликованной в 1996 году, он описывает случай, как ребенком играл в бейсбол с друзьями и разбил уличный фонарь. Детям было объявлено, что они получат свой мяч обратно, если назовут виновного. Никто не сознался. «Мы испытывали настоящее отвращение к стукачам, – писал Билли Балджер. – Наш ирландский фольклор полон имен осведомителей, которые выдавали своих близких палачам и творили прочие гнусности в стране наших предков».

Этот фольклор имел прямое отношение и к Уайти, поэтому тогда, в 1988 году, наша четверка и была столь скептично настроена к теории его связей с ФБР. Покрутив эту идею и так и сяк, мы пришли к выводу: такое решительно невозможно. Данное обвинение – не что иное, как сумасбродная, безосновательная инсинуация обозленных следователей, чьи попытки посадить Уайти Балджера полностью провалились. Сама мысль о том, что Балджер может оказаться информатором ФБР, казалась нам в высшей степени абсурдной.

Но кое-какие сомнения все же оставались, нас мучило подспудное беспокойство. А что, если это все же правда?

В 1988 году самой горячей новостью в Бостоне стало выдвижение Майкла Дукакиса, губернатора штата Массачусетс, в кандидаты в президенты страны, но на протяжении многомесячной предвыборной гонки нас все больше интриговала и привлекала история Уайти Балджера. Каллен вновь вернулся к нашему расследованию, присоединился и Лер. Были проведены дополнительные беседы со следователями, которые вели дела Балджера и пытались выдвинуть обвинения против него. Следователи старательно вспоминали подробности своей работы, которая, впрочем, всегда заканчивалась одинаково: Балджер всякий раз ускользал от них, без выдвинутых обвинений и безо всякого ущерба для себя, посмеиваясь через плечо. Все они упоминали об одном агенте ФБР, Джоне Коннолли, который, как и Балджеры, вырос в Саути. Коннолли и Уайти неоднократно были замечены вместе.

Мы отправили запрос в бостонский офис ФБР. В этом запросе мы на основании Закона о свободе информации[9] затребовали сведения из секретных досье на Балджера. Это было обычной формальностью, и гробовое молчание в ответ нас совсем не удивило. Но мы ведь не могли построить свою книгу на голословных обвинениях Балджера в работе на ФБР. В нашем распоряжении имелись разве что основательные подозрения (правда, без надлежащих доказательств), высказанные другими сотрудниками правоохранительных органов. Никакого подтверждения от ФБР так и не последовало. И мы решили: лучшее, что мы можем сделать, – это рассказать о том, как Балджер внес раскол в среду местной полицейской системы. Наша книга должна была стать исследованием взаимоотношений внутри правоохранительных органов, когда полицейские и агенты по борьбе с оборотом наркотиков раз за разом терпят неудачу, а потом намекают на свои мрачные подозрения в отношении ФБР. В определенном смысле Балджер «разделял и властвовал»[10], он победил.

* * *

Бостонский криминальный мир, а также сложные взаимоотношения правоохранительных структур по-прежнему в изобилии снабжали нас историями о «привидениях, дыме и зеркалах»[11], иными словами – самыми фантастическими версиями о невероятных, поистине магических возможностях Уайти; мысль же о Балджере как информаторе ФБР по-прежнему казалась нам невероятной. Тем не менее мы приступили к финальному этапу нашего расследования, чтобы проверить, что же стало известно о Балджере от источников в ФБР. Основное содержание этих репортажей изложено в главе 16 нашей книги. В конце концов нам удалось подтвердить, опираясь на сведения, полученные от наших источников в ФБР, что невероятное является очевидным: Балджер действительно был информатором ФБР, причем в течение многих лет.

Наша история была опубликована в сентябре 1988 года и сразу же вызвала упорное отрицание со стороны официальных представителей ФБР. В Бостоне, в частности, агенты Бюро привыкли заигрывать с прессой, снабжая определенной информацией репортеров, всегда благодарных за подобные «утечки», и это, несомненно, улучшало репутацию ФБР. В таком контексте нас совершенно не удивило, что бостонское подразделение Бюро выглядело теперь задетым, обиженным и даже преданным. Многие приняли их протесты за чистую монету; в самом деле, кому логичнее доверять – тому самому ФБР и его загадочным и элегантным «агентам Куперам»[12], что недавно прижали к стенке итальянскую мафию, или кучке репортеров, которых ФБР в отместку выставило как самовлюбленных эгоистов, гоняющихся за сенсацией? Учитывая малую вероятность того, что Балджер был осведомителем, а также яростное отрицание ФБР, эта история воспринималась скорее как набор неподтвержденных подозрений, чем суровая правда жизни.

Однако почти десять лет спустя по решению суда Федеральное бюро расследований наконец предоставило подтверждение того, от чего так яростно открещивалось все эти годы: Балджер и Флемми действительно были информаторами Бюро, Балджер с 1975 года, а Флемми – еще раньше. Разоблачения были сделаны в 1997 году, в начале беспрецедентного федерального судебного расследования коррупционных связей Балджера и Флемми с Бюро. В 1998 году десятимесячное свидетельствование под присягой и горы рассекреченных документов ФБР явили миру захватывающее дух преступление: потоки денег, циркулировавших между информаторами и агентами; их обмен подарками, безумно дорогие совместные обеды; препятствование правосудию и многочисленные утечки служебной