фоне взрыва довольно закурив парламент.

***

Покрытое наростами метатело

Измучено ментальной имплозией,

Среди людей чувствую себя амброзией.

Куда же пропал ты, Авиценна,

Кто теперь меня излечит?

Однако болен я или все-таки здоров,

Вдруг юродивый предтеча

Заложил девиацию основ,

И все остальные тупо повторяют,

Видоизменяя себя, дабы соответствовать шаблону?

Возможно, быть другим это нормально,

И не нужно уподобляться стерильности флакона?

***

Вокруг ложь, коварство, фальшь, но я вижу суть —

У воина нет цели, у воина есть только путь

Окрапленный дисперсией из крови, слёз и грязи.

Я бы каждой мрази сделал эвтаназию.

Этот стих будет обо всем, и в нем нет концепции,

Вновь поною на жизнь, приравняя к вивисекции.

В смокингах и рясах ходят нынче клоуны,

Судьбами жонглируют под предлогом богоугодного.

Нахуй пепси и кока колу, я лучше ёбну доброго.

Почему всех заботит мир идей, а на людей же поровну?

***

Самобичевание, уныние, печаль —

Теперь лишь с ними попиваю чай,

Послал нахуй рефлексию,

Её волей у меня щас кахексия.

Я грустная омёжка,

Всё счастье понарошку,

И тянется за мной каскадами тоска.

Коли так ебано в жизни — пускай,

Я тогда взгромозжу дворец-аберрацию,

И, как футуристический Гораций,

В стенах его буду писать только о себе,

В попытках отыскать истину в вине.

***

Понял, что мир клетка — я затворник,

Всё ещё пишу рассказ, но ёбнул второй сборник.

Стенфорд Пайнс — ученик мой шестипалый,

День тоскливо мрачный, но закат какой-то алый,

Как Гришины коленочки, продолжительно дарующего блаженство.

Я с друзьями возвёл юродивых дебилов до пределов совершенства.

Уже давно пишу не сколько ради смысла, сколько ради терапии,

Пытаюсь навести порядок в своей душевной энтропии:

Признаться честно, этот термин плохо понимаю,

Ну а хули не юзнуть, типо интеллектом благоухаю.

И мне так-то похуй, что рифмую на глагол:

У эстетов вызвал тошноту, словно я винилбензол.

Даже в этом сверхуродском тексте захуярил уйму панчей,

Так что каждый реперок в сторонке тихо плачет.

Из всей новой школы признаю лишь Дельта Пси,

Ну а если не согласен, лох, тогда просто пососи!

***

Поздравляю всех представителей псевдоарийской популяции,

Но я напоминаю, что даже самому пиздатому орлу нужно приземляться.

Каждый дурачок возомнил себя особенным просто потому что,

Кажись наша система перестаралась для них с муштрой.

Давно уже известно, что людской мир несправедлив,

Ведь правит не тот, кто что-то делает, а тот, кто вовремя пиздит.

Из всех грехов для современности характерна алчность,

Все решают бабки — они пиздец мультизадачны,

Они порабощают, сеют раздор и порождают фашизм,

Без возражений оправдают любой милитаризм.

Из запада пришла такая поговорка — No money, no honey,

And I have not money, but I still have and love you, honey.

***

Долбоебов столько много, что спёрло дыхание,

Если так будет и дальше, нам грозит всем вымирание.

Дегроды абсолютно все — от либерасни до коммуняк:

Для любой идеи жизнь не больше чем пустяк,

И так и сяк, но всегда важна монетка,

И так уж вышло, что всемирный банк давно иссяк.

Его забивают нашими телами, а проблема вагонетки

Решена — в ней все умрут, чтобы не было свидетелей.

В современности одна лишь благодетель,

И эта та, которую диктует нам желание,

Меняем компании на кампании

По ликвидации унтерменша диссидента —

На пороге бог войны, он просит плату за аренду.

***

Осень — слишком уж тоскливая пора,

С её приходом беззаботности хана:

Снова за учебу, снова за работу

И в понедельник, и в субботу.

Всё, как один бескрайний день,

Не счесть нервных клеточек смертей.

Одни и те же лица, и всегда один сценарий —

Прихожу в институт, словно в серпентарий,

Но ведь и я одна из этих змеек,

Известен лишь из-за своих шутеек,

Да и тех, что сотню раз пошучены,

Также измучены, как лошади кучера.

Одна и та же пища, один и тот же