Давернетти усмехнулся так, что стало кристально ясно, кто в случае завершения расследования окажется виновен в данном преступлении, но издевательски согласился:

— Как вам будет угодно, мисс Ваерти.

Через четверть часа мне предоставили договор с внесенным пунктом, и вот его я подписала, ощущая себя так, словно подписываю договор с дьяволом. Впрочем, усмешка господина старшего следователя недвусмысленно намекала, что так оно, по сути, и есть.

* * *

Полицейский участок я покинула, встретив на пороге серый снежный промозглый рассвет. Если учесть, что в город я прибыла к десяти вечера… Впрочем, я не хотела думать о том, сколько часов своей жизни я потеряла в этом насквозь лишенном справедливости оплоте власти.

После полицейского участка на душе осталось мерзкое чувство, словно я попала в ловушку без входа и выхода.

Но все отступило, едва со скамьи рядом с участком поднялась большая, закутанная в пальто и теплый пуховый шарф женщина.

— Миссис Макстон! — радостно воскликнула я.

— Мисс Ваерти, как же долго они вас продержали! — возмутилась домоправительница профессора Стентона. — Всю ночь! Небось и чаю не предложили!

Я сбежала со ступеней и позволила себя крепко обнять. Миссис Макстон была одной из тех удивительных женщин, которые делают этот мир светлее и уютнее и которые искренне верят, что все проблемы поможет решить ароматный свежезаваренный чай. Не получается уравнение? Чашка чаю. Разбито сердце? Чашечка чаю с веточкой вербены. Тяжело и горько на душе? Обязательно чашечка чаю с бергамотом и маленькая булочка с малиной.

Я любила эту женщину, как многие любят бабушек, добрых, все понимающих, никогда не осуждающих и всегда готовых выслушать и помочь.

— Девочка моя, — миссис Макстон, отстранив, вгляделась в мое бледное лицо. — Так, спать, немедленно спать, но сначала…

— Чашечка чаю? — улыбнулась я.

— Непременно, и с мятой, — совершенно серьезно подтвердила миссис Макстон. — Мистер Илнер!

Экипажу стоять перед полицейским участком было запрещено, поэтому кучер ожидал нас за углом, и как же сильно отличалась эта карета от наемного кэба. Здесь было уютно, чисто, а главное — тепло, мистер Илнер позаботился, а потому воздух согревали несколько горячих кирпичей.

* * *

Спустя полчаса под нескончаемую болтовню пытающейся отвлечь меня от неприятностей миссис Макстон мы подъехали к дому на окраине города и, соответственно, расположившемуся довольно высоко на склоне горы.

Я не отрывалась от маленького запотевшего окна кареты, с трепетом глядя, как все сильнее надвигается на нас громада здания в колониальном стиле, окруженная невысоким каменным забором без ворот.

— Вот и приехали, моя дорогая, — засуетилась миссис Макстон.

Я улыбнулась, стараясь не выдавать овладевших мною чувств обреченности и тоски… Здесь мне предстояло прожить всю оставшуюся жизнь, и эта жизнь только в лучшем случае будет долгой. А в худшем…

— Вам непременно нужно отдохнуть, — выбираясь из кареты первой, решила домоправительница. — К полудню прибудут распорядитель и адвокат профессора Стентона.

И я, уже почти ступившая на подножку кареты, удивленно застыв, спросила:

— Зачем?

— О, моя дорогая, если бы я знала, — с искренним сочувствием выдохнула миссис Макстон.

Что ж, спрашивать еще о чем-либо я не стала — все мы здесь были заложниками крайне непростой ситуации.

Мистер Илнер вынес мой саквояж, миссис Макстон решительно забрала дорожную сумку и повела меня в дом, по ходу следования рассказывая:

— Здесь очень красиво летом, мисс Ваерти. О, когда расцветут пионы и розы, вы непременно полюбите этот дом.

Едва ли. В Городе Драконов лето длится менее месяца, а все остальное время здесь царит снежная, пронизывающая ледяными ветрами зима.

— Непременно, миссис Макстон, — заверила я.

Сад, весь укутанный пушистым снегом, если говорить откровенно, был все же очень красив, и мне подумалось, что долгими зимними вечерами, забравшись с пледом на подоконник, я смогу любоваться им в перерывах между чтением, согревая ладони очередной чашкой теплого чая… И возможно, миссис Макстон права — чай лечит все, особенно глухую тоску по непрожитой жизни.

Но меланхолия отступила, едва дверь распахнулась, являя дворецкого, мистера Уоллана и окутывая меня теплом дома.

— Мисс Ваерти. — Уоллан, по обыкновению, как и полагается человеку его профессии, был сдержанным и чопорным, но не сейчас. — Мисс Ваерти, — он шагнул, крепко обнял меня, — милая девочка, как вы?

Едва не разрыдалась и с трудом выговорила:

— Договор о неразглашении.

Пожилой мужчина, сжав меня крепче, очень тихо произнес только одно слово:

— Ублюдки.

И на этом обсуждение случившегося было закончено. Мистер Уоллан, освободив миссис Макстон от моей дорожной сумки, повел меня наверх, придерживая на лестнице так, чтобы я не упала. Это было предусмотрительно. После изматывающей ночи в тепле дома голова кружилась и от смены атмосферы, и от недосыпа, и от всего пережитого.

— Я не сомневаюсь, вы держались отлично, — с непоколебимой верой в меня произнес дворецкий.

— Что с мистером Сенером? — спросила я о судьбе наемного кучера.

— Процедура стирания памяти, — глухо ответил мистер Уоллан.

Я пошатнулась.

— В данный момент он в городской лечебнице. Как только состояние стабилизируется, мистер Сенер будет отпущен из города, — добавил дворецкий.

Вот так, я никому не помогла, более того, обеспечила приступами головной боли ни в чем не повинного человека.

— Я уверен, вы все сделали правильно, — попытался поддержать мистер Уоллан.

— У меня нет уверенности в этом, — едва слышно призналась я.

* * *

Теплая ванна, горячий чай и кровать, застеленная белым бельем с вышивкой, в каждом цветочке которой чувствовалась любовь миссис Макстон… Я лежала, касаясь пальцами рисунка, и понимала, что мне есть за что благодарить профессора, но вместе с тем… не знаю. Можно было бы сказать, что я ни о чем не жалею, и в чем-то это было правдой, а в чем-то нет…

Мне было сложно, и я точно знала — дальше все будет только сложнее, так что радоваться, увы, было нечему. Абсолютно нечему.

От грустных мыслей отвлек шум, раздавшийся внизу дома. Прозвучал чей-то голос, негромкий, но властный и пробирающий до костей, затем, на повышенных тонах, ответ мистера Уоллана:

— Мисс Ваерти изволит отдыхать, и я не…

— Где спальня? — грубо прервал дворецкого вторгнувшийся в мой дом мужчина.

Я села на постели, потрясенно прислушиваясь.