попросить Диму заткнуться и высказать свои претензии в другом месте.

— Или нам придется расстаться! — очень торжественно, почти пафосно объявил Дима. Очевидно, эту строчку он репетировал особенно тщательно.

Или полагал, что от его высокопарного тона я раскаюсь и начну вести образ жизни правильной женщины, обладательницы исключительно сексуального белья и мыслей о его, Димином, удовольствии?

— Дим, я не могу мало работать. Ты знаешь почему. А работать по чуть-чуть и при этом зарабатывать много у меня не получается. Никак не получается, — в сто пятый, наверное, раз попыталась разъяснить ему положение вещей.

— Мира, — его голос вдруг смягчился и зазвучал почти нежно, — деньги на операцию твоей маме с такими заработками тебе все равно не собрать. Подобная процедура в коммерческой медицине — это очень, очень дорого. Так что, сколько не впахивай, нужную сумму ты не соберешь.

— Ты предлагаешь мне сложить руки и просто ждать пока она умрет? — меня начало затапливать бешенство.

— Нет, конечно! — Димин голос зазвенел от возмущения. — Я предлагаю спокойно ждать, пока подойдет ее очередь на донорский орган и верить в лучшее.

— Дима, очередь до мамы может и не дойти — там на несколько лет вперед расписано. Велика вероятность, что она просто не дождется, понимаешь? — я сжала виски, потому что головная боль грозила окончательно съесть мозг. И этот бессмысленный разговор раздражал неимоверно.

Дима тяжело вздохнул и опять чем-то зашелестел.

— Я ведь о тебе волнуюсь, моя девочка, — после паузы добавил еще мягче и нежнее, почти заставив меня чувствовать себя неблагодарной дрянью, не ценящей заботу. — Ты должна думать о нас. Обо мне, о себе и своей жизни.

— Дима, это и есть моя жизнь — сделать все, чтобы помочь своей маме. Попробуй услышать меня! — попросила, уже понимая, что разговариваю с пустотой — Дима совершенно точно не хотел знать, о чем я ему толкую. Ему нужно совсем другое — “правильная” женщина для “нормальных” отношений. И он пытался получить это от меня.

— В общем так, Мирослава. Тебе самой решать, вместе мы или нет, — подытоживая, произнес он жестко. — Если да, то жду тебя сегодня в семь часов у себя дома. Если не приедешь, пеняй на себя.

— Все. Надеюсь на твое благоразумие и на твое «да», — и сбросил звонок.

Я отложила умолкший телефон на край стола. Подперла ладонью подбородок, и, словно Дима еще мог меня слышать, грустно ответила:

— Нет…

Обняла себя за плечи и сложилась пополам. Уткнулась лбом в столешницу, чувствуя, как прохлада полированного дерева остужает мой закипевший мозг.

Интересно, что со мной не так, если все, что от меня нужно мужчине — чтобы я носила сексуальные трусы и подстраивала свою жизнь под его рабочий график?

Или я изначально выбираю не того мужчину, с кем воможно что-то серьезное?

— Охо-хо… — я выпрямилась, с блаженством ощущая, что головная боль вдруг начала отступать — неужто таблетки, наконец, подействовали?

Божечки-ложечки, хорошо-о! Как, оказывается, мало мне надо для счастья — всего лишь утихшая головная боль!

Ну а что с Димой мы, кажется, расстались… Об этом я еще успею поплакать. Но точно не сейчас. Сейчас мне надо работать!

Взяла в руки телефон, собираясь позвонить маме, и в этот момент экран вспыхнул:

— «Заеду за тобой в восемь.» — пришло сообщение с незнакомого номера…

Глава 3

Я повертела в руках телефон. Перечитала сообщение — похоже, Дима решил отменить свой ультиматум. Точно в его стиле — погорячится, наговорит разного, а потом резко остывает. И опять становится милым и внимательным Димой.

Только вот номер телефона незнакомый… Может он со своего рабочего отправил сообщение — его номер я так и не удосужилась сохранить к себе. Или просто кто-то ошибся, перепутав адресатов.

Отложила телефон, встала и принялась ходить по кабинету, разминая затекшие от долгого сидения ноги. Остановилась у окна, где на подоконнике стояла яркая коробка с чайными пакетиками, и в памяти всплыл рыжий Даниил Славинов.

… На второй сеанс он опоздал. Когда часы показали, что до конца консультации осталось двадцать минут, я со странным сожалением выдохнула — значит, все-таки не придет больше.

В этот момент дверь распахнулась, и в кабинете появился рыжий. Мальчишка бережно прижимал к груди небольшую яркую коробочку и снова смотрел на меня как на пустую стенку.

— Привет, — поздоровалась я. — Думала, что больше ты не придешь.

Не отвечая, он протянул мне коробку:

— Здравствуй, Мирослава. Это тебе — какой-то особый чай. Папа привез сегодня из Китая. Он мне рассказывал что в нем такого, только я не очень хорошо понял. Но папа сказал, что тебе понравится.

— Откуда такая уверенность? — мне вдруг стало весело. — Ему же ничего не известно про мои вкусы.

Словно не слыша моего вопроса, мальчишка сам включил чайник и полез на полку, где стояла коробка с чайными пакетиками.

— Ничего, что я сам взял? — поинтересовался запоздало, когда уже копался в них, все так же сосредоточенно, как в прошлый раз.

— А сам как думаешь? — кивнула я.

— Да, ты права, Мирослава. Я все время забываю, что мне не все можно, — он вздохнул, но коробку на место не поставил.

Предложил:

— Давай тогда сначала? Я спрошу, а ты разрешишь. Ведь так правильно поступать? Папа часто напоминает мне о правилах.

Я хмыкнула:

— А если не разрешу?

Мальчишка завис на некоторое время, а потом осторожно поинтересовался:

— Почему не разрешишь? Ты невежливая? Или жадная?

Я вздернула бровь:

— Может и так, невежливая или жадная. Или еще есть какая-то причина. Что будешь делать, если я не дам разрешения?

И тут бесенок взял и улыбнулся. Да так, что в ответ мои губы сами разъехались до ушей, и остались там, никак не желая съезжаться обратно! И еще появилось желание разрешить ему все-все, что только он попросит!

— Меня зовут Даниил Славинов, мне восемь лет и у меня проблемы с адекватностью, — глядя мне в глаза добавил рыжий, окончательно добив меня своими словами…

На третью консультацию он принес шахматы.

— Ты умеешь играть, Мирослава? — поинтересовался, расставляя на доске фигурки. — Если не умеешь, я могу тебя научить.

— Я знаю цель и правила игры. Но почти не играю, — призналась честно.

Данька внимательно посмотрел на меня и одобрительно кивнул:

— Главное, что у тебя есть цель и ты знаешь правила. Остальное не важно, Мирослава.

Да, цель и правила…

Действовать по моим правилам Даниил Славинов отказывался напрочь. Зато очень ловко и умело пытался проталкивать свои собственные. И мне было до странности интересно работать с этим восьмилетним Ходжой Насреддином, умеющим