…Я была уже в вестибюле. Занятия окончились, и шумная толпа понемногу выплескивалась из лицея. Ожидая, пока пробка в дверях рассосется, я отошла к окну, и мой скучающий взгляд сразу же зацепился за знакомую фигуру, возвышавшуюся над окружающими почти на голову.

Как обычно, отстраненно-холодный, почти пугающий, он был окружен аурой чужого любопытства. Все наши девочки, так или иначе, глядели на него, завороженные. В их глазах светилось неоном необъяснимое восхищение — красив, безумно красив!

Он смотрел прямо на меня. И, невзирая на расстояние, я ощущала его лишь в шаге от себя, склонившимся и привычно вонзившим свой острый взгляд мне в самую душу.

Захваченная врасплох, я замерла, пытаясь соединить два несовместимых мира — маленький темный мир моей комнаты, который подчинен ему, и мир снаружи, за стенами, огромный и полный света. Мое убежище, куда вход для него запрещен.

До сего момента я была почти уверена в этом.

Внутри все похолодело, неужели теперь…

Не чувствуя своего тела, я вышла из лицея и направилась к Кристофу. Он наблюдал за моим приближением безотрывно и, казалось, даже не моргая. Машина, на которую он небрежно облокотился, была кричаще-желтой. Этот цвет так дисгармонировал с изысканной, рафинированной, но в то же время и отталкивающей, внешностью Кристофа, что это, как ни странно, помогло мне собрать смелость в кулак для атаки.

— Что ты здесь делаешь?! — я снова ощутила пылающую ярость, несмотря на весь ужас перед ним. Неужели я никогда не найду места, где смогу хотя бы недолго побыть без напоминания о моем мучителе? Неужели теперь я должна ожидать этой встречи в любой момент и в любом месте?

Он даже не пошевелился, игнорируя мою злость. Посмотрел сверху вниз, а потом на лицей.

— Что ты тут делаешь? — процедила я сквозь зубы тише, изо всех сил пытаясь держать себя в руках, понимая, что на нас и так обращают слишком много внимания.

— Жду, — соизволил он ответить невозмутимо. — Просто жду.

— Я запрещаю тебе ждать, Кристоф! — с неожиданным для самой себя напором заявила я. — Только не здесь, так близко от меня!

Он склонился ко мне быстрым, почти неуловимым движением, и я отшатнулась в страхе, ожидая кары за свои резкие слова. Но угроза в его взгляде вдруг сменилась вполне человеческой насмешкой, и я впервые разглядела зеленый цвет его глаз, необычных, переменчивых — темневших или светлевших в зависимости от его настроения.

— Ты не можешь мне что-либо запрещать, — ровно, даже безразлично, произнес Кристоф, но тут же угроза вернулась. — Советую хорошо это запомнить!

Отчаянно сопротивляясь желанию бежать от чудовища, я надменно спросила:

— Это предупреждение?

Но уголки его губ шевельнулись, будто он был доволен моим вопросом.

— Это факт.

Он вновь посмотрел на лицей, и я, проследив его взгляд, увидела, как из дверей выпорхнула — а иначе ее летучую походку и не назовешь — Дашка. Она заметила меня рядом с Кристофом, и на краткий миг на ее хорошеньком личике отразилось раздражение, которое, впрочем, растворилось, как только она рассмотрела мои нахмуренные брови, закушенные в злости губы и стиснутые кулаки.

— Привет, Кристоф, — пропела она.

Он улыбнулся в ответ. Немного натянуто, но улыбка вообще не была для него чем-то привычным. По крайней мере, я его улыбающимся никогда раньше не видела.

— Ты его знаешь? — я намеренно говорила о Кристофе, как об отсутствующем, желая хоть чем-то уязвить.

— Да, недавно познакомились, — Дашка лукаво взглянула на него, явно гордая этим леденящим кровь фактом.

Но Кристоф даже не повернул к ней головы в ответ. И казалось, меня, положив на предметное стекло, разглядывают в микроскоп при максимальном увеличении…

Что же за игру он ведет? А то, что это была именно игра, я чуяла нутром.

— Ну что, поехали? — нервно спросила Дашка, которой почудилось, что мы слишком долго смотрим друг на друга. Впрочем, так и было.

— Да, поехали, — наконец, его глаза оторвались от моего лица.

Я, будто в замедленной съемке, увидела, как он обнимает Дашку за талию. Каждый волосок на моей коже поднялся дыбом, стоило мне представить это прикосновение. Как же ей не противно…

— Диана, тебя подвезти?

Я ослышалась? Он никогда раньше не называл меня по имени, всегда только сухое «Снегова». Наверное, поэтому имя так странно и прозвучало. Да и вопрос… и сама ситуация… все это…

Дашка была не в восторге.

Я смотрела на ее умиравшую улыбку, на то, как рядом с огромным нечеловечески-холодным Кристофом, ее тонкая фигурка потерялась, исчезла, растворилась…

Неожиданно мне стало страшно. За Дашку.

И чтобы не успеть отказаться, я быстро ответила:

— С удовольствием… только позвоню домой, отошлю обратно машину, — онемевшие губы слушались меня с трудом.

Как и следовало ожидать, Кристоф сел за руль, а Дашка рядом с ним. С заднего сидения я всю дорогу наблюдала, как ее рука собственнически поглаживает его волосы, …а он это терпит. Именно терпит.

Он отвез ее под самый дом, совершенно не опасаясь показаться на глаза домочадцам. Вышел из машины, открыл дверцу и подал ей руку — точными, заученно-механическими движениями.

Дашка покраснела в ответ.

А потом он ее поцеловал.

Неожиданно для Дашки, но еще больше — для меня. И он старался. Перехватив поудобней, развернул ее так, чтобы мне было видно все, в подробностях. Властно захватил ее рот, неторопливо шарил по ее телу без стыда… Этому поцелую было место в закрытой комнате, а не посреди улицы… и не так близко от меня.

Вдруг я почувствовала его руки на своем теле, …его губы на моих губах… его…

Меня затошнило, все вокруг поплыло, и я стала глубоко дышать, чтобы удержаться в реальности. К счастью, когда мир качнулся, целующаяся пара оказалась вне поля зрения, и это помогло мне лучше всего.

Зачем? Зачем эта демонстративная страсть?

Ведь он не влюблен в нее. Он не может быть влюблен. Ни в кого. Никогда. Ведь он… чудовищен, я знала это лучше кого-либо…

В конце концов, он оторвался от нее, и вернулся в машину, все такой же холодный, будто и не он только что оставил Дашку задыхающейся и с пунцовым румянцем во всю щеку. Она с пьяным взглядом, пошатываясь, пошла в дом.

Стиснув зубы, я решительно, без спроса пересела на переднее сидение и посмотрела ему в глаза. Не отводя взгляда, он повернул ключ, и мотор взревел.

— Зачем тебе это, Кристоф?

Машина выехала на главную дорогу, где мы начали набирать скорость, и лишь тогда он соизволил отозваться.

— Что?

— О, пожалуйста, не думай что все вокруг — дураки! — я — вошедшая в клетку с тигром — сама поражалась своей безумной наглости. — Да когда она к тебе прикасается, ты готов ее убить! По глазам видно…